style="font-size:15px;"> – Вы откуда звоните?
– Я нахожусь около художественной галереи, очень люблю это место – изумительный вид на Каму, этот собор…
– Если бы вы были рядом! Я живу в доме за зданием областного управления внутренних дел, известном как «башня смерти». Нет, вы не успеете доехать, Александр. А сирень мне очень жаль. Я ее очень люблю, с ней не сравнятся никакие, даже самые роскошные, розы. А вы подарите вашу, как вы сказали, охапку какой-нибудь красивой девушке. Ну, все, давайте прощаться. На всякий случай еще раз желаю вам отличной защиты. И заранее поздравляю с получением диплома.
– Как? Мы же договорились созвониться по этому поводу. Ничего не понимаю…
– Александр, не хотела вам говорить, но вынуждена. Меня в это время уже не будет в Перми. Через неделю, может, чуть позже в свой город Горький из заграничной командировки приедет мой жених, инженер-кораблестроитель. В Горьком он пробудет два-три дня. В это время состоится наша свадьба. Муж снова уедет за границу, а я останусь в Горьком, скорее всего, навсегда. Поэтому и поздравляю вас заранее, пока еще здесь. Почему вы молчите, Александр? Не хотите пожелать мне счастья? – Она не услышала ответа, так как Александр молча повесил трубку.
…Почти не замечая никого и ничего, он брел по Комсомольскому проспекту. Из оцепенения его вывел чей-то женский голос: «И куда это ты с таким букетом, сынок?» Он обернулся и увидел старушку, сидящую на деревянном ящике. На лежащей перед ней газете аккуратными рядами были разложены предназначенные для продажи, перевязанные нитками небольшие букетики фиалок и подснежников. Александр подошел к старушке и положил сирень к ее ногам.
– Это вам!
– Мне? – ахнула та. – Так много? Вот спасибо! Дай Бог тебе здоровья! И жене, и деткам твоим.
«Ну, вот и пристроил свою сирень. Даже хорошие слова заработал, – с облегчением подумал он. – Только где она, моя будущая половина? Встретил, кажется, наконец ту, о которой мечтал все холостяцкие годы. И на тебе – она без пяти минут жена какого-то счастливчика. И пожаловаться-то некому. Сам виноват. Поаккуратнее надо было со всеми этими услугами с применением рук».
Нина Михайловна к рассказу сына отнеслась на удивление спокойно:
– До сих пор ты первым бросал… Нет, оставлял своих девушек. Не задумываясь о том, какую боль они при этом испытывали. Это было довольно жестоко. И я не раз говорила тебе об этом. – Она посмотрела сыну в глаза. – Но ты не очень слушал меня, продолжая нравиться девушкам, упиваясь своими победами. Хотя, знаю, расставаясь с ними, ты делал это по-мужски честно, порядочно, не задевая ни их честь, ни свою собственную. Теперь пришла твоя очередь испытать эту боль. Знаю, как это нелегко. Но справиться с ней можно. Загрузи себя до отказа работой, доведи дипломный проект до защиты и получи диплом. А там, глядишь, и отойдет от сердца, забудется твоя Галя. Знаю, что ты на это скажешь. Мол, не забуду ее никогда, таких больше на свете нет. Да что хочешь говори, спорить не буду. Но время лечит всех, и тебе оно тоже поможет. Помни это. Кстати, не видела твою Галю…
