Вопреки многочисленным и повторяющимся попыткам обелить деяния гитлеровских солдат, большая часть командного и рядового состава разделяла нацистскую установку, согласно которой немецкой армии на Востоке приходится иметь дело с еврейскими, славянскими или азиатскими «недочеловеками». Причем это предубеждение лишь усиливалось беспросветной нищетой, обнаруженной немцами в СССР, и неистовством противника, с которым они столкнулись в боях[12].
Советское общество, оставаясь под суровым руководством сталинского режима и реагируя на смертельную угрозу войны на уничтожение, исходящую от врагов-расистов, приняло брошенный ему вызов. Красный колосс выставил против гитлеровцев 34,5 миллиона солдат и офицеров регулярной армии, а также десятки или, возможно, сотни тысяч «партизан»[13]. Эти простые, в общем-то, люди, обычные мужчины и женщины, совершили то, чего до них не удалось сделать никому, – они остановили, развернули и разгромили непобедимый вермахт в одной из самых жестоких войн прошлого века[14]. Эта победа досталась горькой ценой неимоверных потерь и ужасающих страданий. Советский Союз потерял 25 миллионов, а может быть, и 27 миллионов жизней, в основном гражданских лиц; среди них по меньшей мере 7,8 миллиона составили военнослужащие регулярной армии[15]. Согласно официальной статистике, почти 3 миллиона бойцов вернулись с фронта инвалидами; кроме того, смело можно предположить, что еще более великим было число тех, кто позже страдал от физических, психических и социальных последствий этой грандиозной бойни[16]. Моя книга – как раз об этих мужчинах и женщинах, о том, как бывшие фронтовики и фронтовички пытались встраиваться в жизнь послевоенного общества и находить для себя место в одной из самых суровых социально-политических систем Европы.
После завершения боевых действий ветераны всех воюющих стран требовали для себя признания и поддержки. Организованные движения выживших на поле боя нередко оказывали заметное влияние на политический процесс. Разумеется, принимаемые государственной властью законодательные меры, как и политические ориентиры ветеранского движения, варьировали от страны к стране, но потребности, запросы и требования бывших солдат повсеместно оказывались в центре политической борьбы. И действительно, к 1935 году ветераны на Западе обозначили себя в качестве такой «политической проблемы», весомость которой позволила внести термин «veteran» в популярную «Энциклопедию социальных наук», где он весьма логичным образом разместился между понятиями «vested interests» и «veto»[17]. Те, кто выжил в боях, внесли огромный вклад в искусство XX века: так, трудно представить себе литературу межвоенной поры без Георга Гроша, Зигфрида Сассуна, Эрнста Юнгера, Эриха Марии Ремарка или Эрнеста Хемингуэя; послевоенную литературу – без Гюнтера Грасса или Джозефа Хеллера; теорию культуры – без Раймонда Уильямса; историю – без Эдварда Палмера
Лучшим введением в тему остается следующая работа:
Об опыте красноармейцев см.:
