style="font-size:15px;"> Интересно, в Советском Союзе показывали этот мультик, или у неё эта способность от природы?
– Ну ты же с Копчёным мутишь… – как можно более равнодушно говорю я.
– Чего я делаю?!
Блин, с этими современными словечками недолго и проколоться. Как там говорили во времена, когда деревья были большими?
– Ходишь, в смысле.
– Ничего я не хожу, – возмущается Лида и для усиления эффекта прижимается ко мне бедром.
Бедро у неё упругое и горячее. Организм Алика реагирует бурно. Вдоль позвоночника пробегает табун мурашек, а в штанах становится тесно. Приличных мыслей при этом в голове ни одной. Только неприличные. Подростковый гормональный взрыв в полный рост.
Надо срочно искать себе партнёршу по возрасту. Даже срочнее, чем мышцы качать или миллионы зарабатывать. Иначе подобные профурсетки так и будут мозги крутить, пользуясь физиологической беспомощностью.
Вот только по какому возрасту? Даже для какой-нибудь студентки-второкурсницы я сейчас всего лишь шестнадцатилетний сопляк. А своих ровесниц я ощущаю малолетками, переступить через это внутреннее «табу» не могу и не хочу.
Лида воспринимает моё молчание на свой счёт.
– Глупенький, – говорит она тем самым мурлыкающим тоном, от которого мурашки только усиливаются. – Он просто сосед мой. Мы с детства дружим, в одной песочнице куличики лепили. Он меня просто провожает иногда, чтобы пацаны не приставали. С тобой-то они всё равно приставать будут, а его боятся, – расчётливо разбивает она самолюбие Алика одной фразой.
– Ну так что ты во мне вообще нашла? – удивляюсь. – Ходила бы с ним и дальше, раз он такой грозный.
– Алик, ты в последнее время головой не бился? – Лида меня внимательно осматривает. – Ты забыл, о чём мы договаривались?
Кажется, Штирлиц близок к провалу.
– Экзамены, – жалуюсь я, – совсем в мозгу шарики за ролики закатились. Сочинение же послезавтра. «Я помню чудное мгновенье… Передо мной явилась ты…» – произношу с выражением.
– Вот теперь узнаю своего Алика, – смеётся Лида. – Готовься хорошо. На тебя вся надежда.
Мы останавливаемся около основательного двухэтажного дома. Два окошка в нём светится, а за шторами мелькает женский силуэт, но Лиду это не смущает. Живут они в этом доме вдвоём с матерью. Та работает на фабрике, не на руководящей, но вполне солидной хозяйственной должности, которую назвать мне никто не смог, но все описывали кратко и ёмко: "при колбасе".
Про свою ветреную одноклассницу я уже навёл кое-какие справки. Говорили про неё охотно и много, но редко когда хорошо.
Женская часть населения считала род Лиходеевых карой небесной, ниспосланной на Берёзов за какие-то неведомые грехи. Рождались в этой семье исключительно девочки, умудряясь передавать свою фамилию из поколения в поколение. Возможно, они размножались почкованием, как инфузории-туфельки.
При этом мужским вниманием Лиходеевы совсем не брезговали. Поэтому, говоря
