были бурые пакеты с обедом. – Скажи мне, Том, – произнес я. – Что происходило во внутренней разведке после Пирл-Харбора? – Если бы Тома кто-нибудь спросил, он ответил бы, что «мы» поверяли друг другу тайны и говорили буквально обо всем. Правда заключалась в том, что Диллон поверял мне тайны. – Удалось ли поймать немецких или японских шпионов?
Том фыркнул. Загорелся зеленый свет, и он включил передачу.
– Черт возьми, Джо, мы с таким усердием гонялись за своими людьми, что ни на нацистов, ни на японцев не оставалось времени.
– За какими людьми? – спросил я, зная за Томом привычку опускать в разговоре имена. Когда-нибудь она может стоить ему работы. – За кем Бюро гоняется с тех пор, как началась война?
Том сунул в рот палочку резинки и начал с чавканьем жевать.
– За вице-президентом, – осторожно произнес он.
Я рассмеялся. Вице-президент Генри Эдгар Уоллес был идеалистом и честнейшим человеком. Также его считали недоумком, игрушкой в руках коммунистов.
Мой смех покоробил Тома.
– Я серьезно, Джо. Мы следим за ним с весны. «Жучки», магнитофоны и все такое прочее… Стоит ему сходить по малой нужде – и Гувер получает лабораторный анализ.
– Угу, – сказал я. – Уоллес – это нешуточная угроза…
Том не заметил моей иронии.
– Совершенно верно, – заявил он. – У нас есть доказательства того, что коммунисты намерены использовать его как активного агента.
Я пожал плечами:
– Если помнишь, русские пока еще наши союзники.
Том посмотрел на меня. Он был так потрясен, что прекратил жевать.
– Господи, Джо, не шути такими вещами. Мистер Гувер нипочем…
– Знаю, знаю, – перебил я. Японцы напали на Пирл-Харбор, а Адольф Гитлер был самым опасным человеком в мире, но Гувер славился своим стремлением в первую очередь покончить с коммунистической угрозой. – Кто еще занимает вас в настоящее время? – спросил я.
– Самнер Уэллес, – ответил Том, щурясь на ярком солнце. Мы вновь остановились у светофора. Перед нами с грохотом и звоном прокатил трамвай. Мы находились в нескольких кварталах от дома Диллона, и дорожное движение здесь было очень плотным.
– Самнер Уэллес? – переспросил я, сдвинув шляпу на затылок. Уэллес, заместитель госсекретаря, а также личный друг и советник президента, был знатоком политики латиноамериканских стран, и на нем держалась вся разведывательная деятельность в этом регионе. Не менее десятка раз его имя упоминалось в колумбийском посольстве в связи с критическими ситуациями, которые затрагивали меня лично. Ходили слухи, будто бы его сняли с поста в посольстве Штатов в Колумбии задолго до моего прибытия туда, но причин не знал никто.
– Стало быть, Уэллес – красный? – спросил я.
Том покачал головой.
– Нет. «Голубой».
– Что ты имеешь в
