под крыши снов,Расстегни рассудок,
Распрями изгиб углов,
Листья незабудок.
Раствори зеленый дым
В черных ветках ночи.
Вешним смехом голубым
Яблони хохочут.
Отпади, что наросло,
Прошлое, забудься.
Месяц белое весло
Заставляет гнуться.
«Дождя весеннего тонкие руки…»
Дождя весеннего тонкие руки
Умыли землю, в окна кося.
Свежие, звонкие, томные звуки
Поле чувств во мне колосят.
И я не знаю, что такое Эта
белая звонкая тишь.
И что-то ищу неумелой строкою,
Ноги свесив с кресел крыш.
Что-то такое до ужаса хрупкое,
Нет, не стеклянное, хрупче еще,
Зыбкое, серое, нежное, чуткое…
Мозг до отказа мечтами мощу.
1971
«Ослепительным зигзагом…»
Ослепительным зигзагом
Раскололись небеса.
Над болотистым оврагом
Лягушачьи голоса.
Они вторят звукам грома,
Не страшась совсем грозы.
Постоянно они дома
В ожиданье стрекозы.
Музыкальные рулады
Нам ласкают нежно слух.
Их в болоте мириады,
А точнее – больше двух.
Лягушачьи песни вечны —
Отдаем им в этом дань.
Наши годы быстротечны,
Как стремительная лань.
Их кипит разноголосье
После дождичка в четверг.
Также будет все и после,
Когда нас не будет всех.
«Коней на водопой ведут…»
Коней на водопой ведут,
Узда их сдерживает норов.
Слепые Брейгеля идут,
Идут, идут по косогору.
Их развеваются плащи,
И волосы подняты ветром,
В глазах открытых не ищи
Ни искры божьей, ни ответа.
Там тьма чернее, чем в аду,
Тоска, которой не измерить.
И остается, как в бреду,
Зачем-то жить, во что-то верить.
1984
«В луже, светлой до дна…»
В луже, светлой до дна
От дождливых пожаров,
Золотая луна
Королевой лежала.
Люди шли, говоря
Про долги и болезни,
Про меню января
И про то, что полезней.
Проходили они
Совсем рядом от лужи,
Потушив все огни,
Потушив свои души.
И никто не взглянул
И не вскрикнул от гнева,
Когда в лужу шагнули —
А ведь там королева!
И никто не заметил,
Как погибла луна.
И никто – даже дети
Не устали от сна.
1972
«После полуденной жары…»
После полуденной жары
Нагрянул дождик ниоткуда,
И, обессилев, комары
На дождик раскатали губы.
Земля шипит под градом капель,
Воздух
