хорошо, а как же Объективная истина?
– Вы называете объективным коллективное субъективное, а это все равно что пытаться натянуть презерватив не на член, а на голову.
«Так, кажется, дошли до пошлостей, – смекнул Александр. – Наверное, я здесь засиделся. Пора уходить. Жаль. Я столько надежд возлагал на этого мерзавца!.. Вонючая болотная вода в дорогом флаконе… Да, действительно жаль. Что ж, остались еще шестеро, может, кто-то из них?»
Он поднял голову и посмотрел на звездное небо.
– Скажи мне еще одно, Макс, – попросил он. – Во мне что, начинают пробуждаться… Ну… Я становлюсь другим?
– Дверь в темную комнату открыта всегда. Нет лишь того, кто подскажет, где эта дверь. Однако случается, что, оказавшись в нужное время в нужном месте, ты проскальзываешь в неизведанное без подсказки…
Александр досадливо отмахнулся.
– Макс, Макс, – пробормотал он. – Ты ведь наполовину состоишь из воздуха.
Макс усмехнулся, протянул Александру руку, на которой лежали два маленьких кубика – красный и синий.
– Хочешь? (…do you want this or that?..) – спросил он.
Голос его снова задребезжал.
– К чему мне это?
– Выбирай, – настаивал Макс. – Я купил их на прошлой неделе… (…I bought it last week…)
– Я обязательно должен сделать выбор? – усмехнулся Александр.
Макс кивнул.
– Тогда я возьму оба!
Александр бесцеремонно сгреб кубики и положил их себе в карман.
– Let’s go downstairs now, – предложил Макс.
– Нет! Ты оставайся здесь. Я пойду один…
Макс нехотя опустился на место.
Пора! Александр развернулся и бросился вниз по склону. Темнота и колючий кустарник его уже не страшили. Он твердо был уверен, что с ним …… сделав еще один глоток, поставил бокал на стол. Хрусталь, наполненный шампанским, сверкал и искрился в неровном свете свечей, словно дорогой бриллиант. Барский упорно продолжал молчать. Погруженный в свои мысли, он словно забыл о существовании гостя.
Александр сочувствующе улыбнулся. Ему было понятно, что сейчас происходит в душе этого человека. Обида и скорбь, боль и жалость, ненависть и желание чего-то светлого, доброго, правильного… Так явственно проступала на его лице борьба эмоций и разума, что Александру стало немного неловко. Как можно лезть к человеку с какими-то меркантильными делишками, когда с ним творится такое?..
Однако ничего другого ему не оставалось. Да и не выглядел Барский слишком уж ранимым или чувствительным. Ну переживает, ну мучается… Что с того? Он же бизнесмен. А в бизнесмене «Хозяин» и «Шут» сочетаются как нельзя лучше. В конце концов, какое мне до всего этого дело!
– Хорошая музыка, – сказал он задумчиво. – Немного странная, но хорошая.
– Да, хорошая, – согласился Барский.
Он как-то рассеянно скользнул взглядом по Александру и, уставившись на пламя свечей, снова погрузился в пространство своих переживаний.
– Что это?
– «Portishead».
