решению Ларочка и комкает газету в руках.
Когда окна вымыты, и мир по-другому смотрится: отлично, ярко! Не то что до этого. Вон, видно, как Людка-соседка с сумками через двор потащилась. На рынок, наверное, она там то ли бельем, то ли шнурками торгует. Молодец женщина! Худо-бедно, а к пенсии зарабатывает, еще и детям помогает. От мысли, что соседка еще и «детям помогает», у Зинаиды Яковлевны портится настроение, ей становится стыдно. Поэтому, когда Ларуся еще и пол в кухне подтерла, она ерзает на одном месте и, кряхтя, поднимает ноги, чтобы высохло.
– Все уже? – не к месту интересуется Зинаида Яковлевна, отмечая про себя всевозможные недочеты во внучкиной уборке.
– Все, бабуль, – весело отвечает забывшая об отрезе Ларочка и озирается по сторонам, пытаясь определить место для опустевшего алюминиевого таза.
– В темнушку убери, – направляет ее бабка и пытается успеть вперед внучки.
– Осторожно, – торопится за ней Ларуся и с облегчением устраивает алюминиевую емкость на долгосрочное хранение в кладовке.
– Чаю-то попьешь? – предлагает Зинаида Яковлевна и щелкает выключателем в ванной, недвусмысленно намекая, что неплохо бы и руки вымыть.
Ларочка с энтузиазмом засовывает их под кран и греет под струей горячей воды.
Когда стол в кухне накрыт почти по-праздничному, Зинаида Яковлевна усаживается напротив внучки и, навалившись грудью на стол, проникновенно предлагает:
– Давай, может, рюмочку налью?
– Да ладно, бабуль. Я тебе что, слесарь?
– Слесарь не слесарь, – глаза у Зинаиды Яковлевны увлажняются, – а вон какую работу сделала: сундук перебрала, окна вымыла, еще и пол подтерла. Спасибо тебе, Ларочка.
Зинаида Яковлевна чувствует себя неуютно, ей хочется быть перед внучкой всесильной, поэтому она кладет перед ней тысячу рублей:
– На праздник!
– Ты что, с ума сошла?! – вскакивает внучка с табуретки.
– Проще всего так сказать, – обижается Зинаида Яковлевна. – А вот старуху уважить – это ты переломишься.
– Прекрати, бабуль! – отмахивается Ларуся и идет собираться. – Поеду я…
– Успеешь, поедешь, – останавливает внучку Зинаида Яковлевна и встает перед дверью, пытаясь отсрочить ее уход.
– Ладно, бабуль, не обижайся, – уговаривает ее Ларочка. – У меня дома-то окна не вымыты, поеду…
– Как знаешь, – вдруг соглашается Зинаида Яковлевна и, не дождавшись, пока Лариса оденется, уходит в комнату. Внучке становится ее жалко, она идет следом и прямо в одежде присаживается на бабкину кровать.
– Ну что ты как маленькая?! – льнет она к Зинаиде Яковлевне.
– На вот, – отстраняется та и вытаскивает из-за спины сверток.
– Что это? – не сразу понимает Ларуся и с любопытством распаковывает его, пахнущий нафталином. Внутри – отрез. – Ну что ты?! – заливается Ларочка краской и бросает растерзанный
