мама открывает сумку. Папа шепчет слова извинения и демонстративно машет перед носом рукой.
– Джози, сестры меня убьют, – говорит он, открывая и закрывая дверь в палату.
– Яйца ее подкрепят. Она слишком худенькая. Да и вообще, чья бы корова мычала. Ты вечно испускаешь ужасные запахи, обвиняя в этом собаку, которая уже два года как умерла.
– Я просто хочу сохранить романтику наших отношений, любимая.
Мама осторожно оглядывается и понижает голос:
– Трина говорит, что, когда ее последний бойфренд устраивает газовую атаку, он накидывает ей на голову одеяло. Нет, ты представляешь?!
Папа поворачивается ко мне:
– А вот когда я такое делаю, мама готова сменить местожительство.
Они смеются, но атмосфера явно напряженная. Я это кожей чувствую. Когда твой мир скукоживается до пространства, ограниченного четырьмя стенами, у тебя возникает обостренное чутье на малейшие изменения в воздухе. Это всегда чувствуется по тому, как врачи отворачиваются, рассматривая рентгеновские снимки, или как медсестры прикрывают рот, когда говорят о ком-то, кто только что умер в соседней палате.
– Что? – спрашиваю я. – В чем дело?
Родители беспомощно смотрят друг на друга.
– Понимаешь… – Мама присаживается на край постели. – Доктор сказал… Консультант сказал… что не совсем ясно, как ты могла упасть.
Я откусываю кусочек сэндвича с яйцом. Я уже могу что-то поднять левой рукой.
– Ах, ты об этом. Меня отвлекли.
– Когда ты ходила по крыше.
Я молча жую.
– Солнышко, а ты, случайно, не страдаешь лунатизмом?
– Папа, я еще ни разу в жизни не ходила во сне.
– А вот и нет. Когда тебе было тринадцать, ты во сне спустилась по лестнице и съела половину торта, испеченного Трине на день рождения.
– Ну, тогда я просто была немного сонной.
– И еще уровень алкоголя в крови. Они сказали… что он у тебя просто зашкаливал.
– У меня выдался тяжелый вечер на работе, вот я и выпила бокал-другой и поднялась на крышу подышать воздухом. А потом меня отвлек голос.
– Значит, ты слышала голос.
– Я просто стояла на крыше и смотрела вниз. Иногда я так делаю. А когда у меня за спиной послышался голос какой-то девочки, я испугалась и оступилась.
– Девочка?
– Я и правда слышала ее голос.
– А ты уверена, что это была реальная девочка? Не вымышленная… – спрашивает папа.
– У меня повреждено бедро, но не голова.
– Да, они точно говорили, что «скорую» вызвала какая-то девочка. – Мама предостерегающе касается папиной руки.
– Итак,
