безмолвно затихавший вдали. Когда миновал полдень, звуки, застывшие в золотом сиянии, стали мягко расплываться в прогревшемся воздухе.
Анна восхищалась не тем, что незнакомец спас ее, – она восхищалась его голосом. Таким могло быть наделено дерево, если бы говорило на человеческом языке.
Незнакомец достал из сумки хлеб и горшочек меда, и они перекусили. Намазывая мед, они вытянулись на моховой подстилке. Незнакомец вызывал у Анны безотчетное доверие.
Она рассказала ему о своем детстве, описала семью, помолвку, свое бегство. Ей было легко говорить, будто скупые на слова последние дни устранили препоны в течении ее речи.
Незнакомец слушал ее, и ей уже казалось, что он выглядит гораздо привлекательнее. Дело было даже не в словах; его внезапная улыбка, взмах ресниц давали понять, что за сказанным он различает иные мысли – те, что таились в тени, те, что ускользали от Анны.
– А к Филиппу ты что чувствуешь?
– Я готова полюбить его.
– Однако ты ведь…
– Он мне нравится, но его любовь внушает мне отвращение. Она вроде как лишает меня свободы.
– Он хочет обладать тобой. Как вещью. Впрочем, он ведь купил тебя?
– У кого?
– У тебя самой. Предложив любить тебя по своим правилам.
Она со вздохом сказала:
– Предчувствую, что за любовью мне следует обратиться в другое место, дальше… и он тут ни при чем! Может, я дурочка?
– Вовсе нет.
Он окинул ее благожелательным взглядом:
– И чем ты теперь займешься?
Анна пожала плечами:
– Это ж ясно. Последую вашим советам. Ведь вы за этим и пришли?
Он, покраснев, опустил голову и прошептал:
– Идущий за мною сильнее меня; я недостоин даже нести его обувь.
Внимание Анны отвлек какой-то треск.
– Ох, смотрите – там, на ветке! – воскликнула она, вскочив.
Незнакомец при виде голубки, на которую указала Анна, впал в полное замешательство. Он побагровел, губы его дрожали, заглушая рвущиеся слова, на глаза навернулись слезы. Он пытался что-то разглядеть в небе, потом улегся на живот, лицом к земле, и раскинул руки.
– Спасибо! – выдохнул он.
К кому он обращался?
Анна переводила взгляд с птицы на распростертого на земле человека. Несла ли вспорхнувшая на дерево голубка какую-то важную мысль? Девушка решила, что незнакомец, будучи старше, ученее, мудрее, получил весть, которую она не распознала.
Вдруг голубка, словно завершив свою проповедь, улетела.
Незнакомец поднялся на ноги и ворчливо произнес:
– Пора идти, нам нужно добраться до Брюгге.
В пути они почти не разговаривали, двигаясь широким шагом; им нужно было добраться засветло.
Спутник Анны хорошо знал этот лес. Держа в руке ореховый прутик, он, не петляя, уверенно раздвигал папоротники. Слух Анны и незнакомца был согрет птичьим
