его лба. Появилось слабое свечение.
Полли работала не как Клавдия, которая вытягивала проекцию энергетического тела пациента и «чинила» там всё, что было не в порядке. Как мне витиевато объясняла сама Полли, она просто направляла свою энергию к повреждённым участкам и как бы ускоряла там процессы регенерации. В плане синяков и ссадин – то, что надо, а вот сотрясение мозга – уже задачка посложнее.
И всё-таки взгляд Жоржа явно просветлел. Ну и слава богу. Может, обойдёмся без…
И тут я увидел Всеволода Аркадьевича. Он стоял за спинами чёрных магов, которые наклонились над Жоржем, и с грустным видом наблюдал за происходящим. Поняв, что обнаружен, повелительно кивнул мне в сторону и двинулся назад по коридору. Вскоре свернул на лестницу.
Я огляделся. Присутствие преподавателя никто как будто не заметил.
– Костя, ты куда? – окликнул меня Анатоль.
Столовая была в другой стороне.
– Идите без меня, догоню позже, – отозвался я и поспешил свернуть на лестницу, где скрылся Белозеров.
Он ждал меня пролётом выше.
– Всеволод Аркадьевич, – поклонился я.
– Константин Александрович, – кивнул Белозеров. – Украду у вас пять минут?
– Конечно.
– Идёмте за мной.
Мы двинулись к кабинету Белозерова.
– Как вы это сделали? – спросил я.
– Что именно? – грустно спросил Белозеров.
– Вы были там, но вас никто, кроме меня, не видел.
– О, это очень просто. Я не хотел, чтобы меня увидели – вот они и не хотели меня видеть. Эту технику вам ещё предстоит изучить… Прошу, господин Барятинский.
Белозеров распахнул передо мной дверь своего кабинета.
Усевшись на стул, я дождался, пока Белозеров устроится в своём стареньком кресле и вытащит сигару, после чего спросил:
– Я отправлюсь в карцер?
– Не думаю, что в этом есть смысл, – невнятно пробормотал Белозеров, раскуривая сигару. – Видите ли, господин Барятинский, – он выпустил изо рта клуб дыма в потолок, – вы производите впечатление взрослого человека, который прекрасно владеет собой и контролирует свои поступки. Я готов спорить на последний грош, что эта драка не была случайностью. Вы отлично знали, что делаете. И завершили поединок весьма благородным образом – не только избавив своего противника от увечий, но и не унизив его. Сколько я на вас смотрю – столько удивляюсь. На каждый ваш чёрный поступок непременно наслаивается белый. Хотя, увидев сегодня вашу жемчужину, я удивился ещё сильнее. Предполагал, что такое может быть, но… Черноты в жемчужине – около пятидесяти процентов, полагаю?
– Меньше, – буркнул я. – Тридцать, где-то так.
– А больше бывало?
– Бывало и больше…
– Больше пятидесяти?
Помолчав, я кивнул. Какой смысл скрывать? Наверняка существуют способы выяснить это с точностью до доли процента.
