что-то утешительное насчёт того, что бабушка скоро пойдёт их искать.
В небе уже загорались первые звёзды. Они перемигивались друг с другом и смотрели сверху вниз на бредущих через тёмный лес сестёр – таких маленьких среди огромных деревьев. Человек, умеющий читать по звёздам, сказал бы, что светила улыбались.
Разумеется, Имоджен ни за что не призналась бы в этом Мари, но втайне она была очень рада, что оказалась не одна в этом странном месте: кругом было так темно, что она постоянно спотыкалась о корни и цеплялась джинсами за колючие кусты ежевики. Имоджен до боли напрягала глаза, надеясь разглядеть знакомые крылышки в темноте, но сумеречная бабочка исчезла.
Зато Имоджен то и дело слышала тревожные голоса в голове – «маленькие тревожки», как она их называла. «Заблудились в лесу, – перешёптывались тревожки. – Потерялись далеко-далеко от дома!»
Имоджен ускорила шаг.
– Постой, я не успеваю! – пропыхтела Мари.
Имоджен обернулась. Тревожки окружали их со всех сторон, но они питались страхами Имоджен, а не Мари, поэтому младшая сестра не могла их видеть.
– Идём, – поторопила Имоджен. – Я хочу поскорее выбраться из этого леса.
Вскоре лес начал редеть, и Имоджен заметила кое-что ещё. Что-то совсем не похожее на тревожек.
– Мари, ты это видишь?
– Кажется, это светящийся жучок, – ответила Мари.
– Ты имеешь в виду светлячка? Нет, это что-то более крупное. И оно слишком далеко.
– Может, это бабушка? Она ищет нас с фонарём!
Имоджен потащила сестру за собой. Источник света находился слишком низко для звезды и был слишком неподвижен для бабушки с фонарём, однако он притягивал Имоджен: в его тихом свечении было что-то обнадёживающее. Ей нестерпимо хотелось туда, к свету, к людям. Ведь свет означает именно это – жизнь, тепло, лучик надежды, тёплый кекс, короткая поездка домой…
Девочки вышли из леса, и у Имоджен упало сердце. Они стояли на краю долины, окружённой гигантскими тёмными громадами, очень похожими на горы. Имоджен не видела, что там, на дне долины, но свет, на который они шли, исходил именно оттуда. Насколько она могла судить, до него было мили две[1], не меньше. Или даже три. Все её чайно-кексовые мечты испарились. Эта местность была огромной, чужой и погружена во мрак. Никакого пути отсюда домой не просматривалось.
Это был самый подходящий момент для появления на сцене взрослого, который включит свет, свернёт декорации с нарисованным лесом и отправит девочек в постель. Но никаких взрослых здесь не оказалось, и лес был самым настоящим, не нарисованным. Имоджен была готова заплакать.
– Это не похоже на чайную, – сказала Мари.
Имоджен прикусила губу. Слезами тут явно не поможешь.
– Что будем делать? – спросила Мари. – Я замёрзла и хочу домой!
Испуг Имоджен мгновенно сменился гневом.
– Я не знаю, куда нам идти! – рявкнула она. – Кое-кто захлопнул дверь в сад, помнишь?
– Я нечаянно! – завопила Мари. Её
То есть чуть больше 3 км.
