а в большую залу без видимых стен. Передо мной простирался хрустальный стол около шести футов в длину, уставленный посудой. Божок-прислужник поставил на стол последний поднос с едой, и я заметила, что вся она из смертного мира: запеченный фазан, неведомое животное, фаршированное яблоками и специями, пироги и торты, суп, два разных вида хлеба, уже нарезанные, множество джемов и кремов. Даже мой свадебный пир не был бы столь грандиозным. На всем виднелся тот же кристальный блеск, что и на моей коже.
В животе заурчало. Божок растворился в воздухе, словно сотканный из облака.
У обоих концов стола было по стулу, я села на ближайший, и голодным взглядом окинула еду. Пахло божественно.
Солнце не заставил себя ждать, так что, к счастью, мысли мои не задержались на прошлой жизни. Он появился, ослепительно сияющий и прекрасный, Его сила подавлена настолько, насколько возможно. И вновь Он принял облик человека, однако нечто в Нем, таком величественном и твердом, по-прежнему напоминало мне льва. Льва, охваченного огнем, который ему не вредит. Каким невообразимо ярким Он мог быть, если бы не подавлял силы ради встречи со мной. Ибо, несомненно, Он расщепил себя, как объяснила мне Эльта, и где-то в мире миллионы людей пропустили день.
Я вспомнила о Его прикосновении к моей коже и поежилась.
«Он не хотел причинить тебе боль», – напомнила я себе. Тем не менее, тело не забыло ту агонию.
Солнце занял место на другом конце стола.
– Церис, – произнес он и кивнул.
Я кивнула в ответ. Едва Он потянулся за хлебом, я принялась за трапезу. Все, что мне хотелось, внезапно оказалось неподалеку, и вскоре моя тарелка полнилась яствами. Желудок сжимался от волнения, однако мы с моей звездой проголодались, поэтому я приступила к супу. Теплая, легкая жидкость приятно проскользнула по пищеводу.
Некоторое время мы ели в тишине, я успела покончить с супом и взяться за фазана. Недолюбливая тишину, особенно после столь долгого одиночества, я спросила:
– Богам нужно есть?
Солнце поднял на меня взгляд своих бриллиантовых глаз, они сверкали и завораживали.
– Нужды у нас нет. Однако нам нравятся те же удовольствия, что и смертным. По крайней мере, мне.
Я кивнула. Мгновение он меня рассматривал.
– Говорят, ты изобразила меня в клубках пряжи.
Опять же, моя новая форма не позволила мне покраснеть, тем не менее я почувствовала жар.
– Н-не пряжи, ваше величество. Нитками… в вышивке. История для глаз. Ради моей звезды. Нашей звезды. Чтобы она или он могли однажды посмотреть на мою работу и в некотором роде познакомиться со мной.
Солнце кивнул, опустил взгляд на стол.
– Понятно.
Повисла тишина. Я съела несколько ложек медового торта, прежде чем заговорить вновь.
– Какими они были, звездные матери до меня?
Отвечая, он не поднял взгляд.
– До тебя их было много, Церис. Столько же, сколько звезд.
Я
