стала чужой в собственном доме. Ни родители, ни сестры не стеснялись упоминать об этом по поводу и без. А мой жених, сиятельный Алден Роукин, тут же разорвал помолвку.
Обряд по определению типа магии проходил в день шестнадцатилетия, а сама сила просыпалась несколько позднее. Однако кристаллы под моими ладонями остались холодны и безжизненны. Не скажу, чтобы в нашей стране подобное случалось редко – все знали, что магия вырождается, а старухи болтали, будто скоро ее не станет вовсе. Я не слушала слухи и сплетни, пока на собственном опыте не убедилась, что даже в нашем роду можно оказаться обычным человеком.
Родители давно обсуждали мою судьбу. И все чаще они склонялись к решению, которое саму меня пугало до безумия. Среди магических школ и академий была одна особенная. Она занималась обучением таких бездарностей, как я. Давала знания, которые помогали в быту, потому что без магии в нашем все еще насквозь магическом мире порою приходилось туговато, особенно в высшем свете, потому что маги занимали руководящие должности. Маги трудились при дворе, и маги же всегда и во всем были главными. Что оставалось нам? Довольствоваться низшими должностями и не стремиться к высшим.
На достойный брак я тоже рассчитывать не могла – маг не возьмет меня в жены. Оставалось надеяться на партию с каким-нибудь чиновником средней руки, а то и вовсе родители найдут кого-то, кто согласится забрать непутевую дочь с глаз долой.
Так вот, академия… Она находилась на самой окраине королевства. Я слышала, это было унылое место, которое стремилось не научить, а оградить высокородных родственников от их непутевых детей, племянников и так далее хотя бы на годы обучения – визиты домой на каникулах не предполагались. И последние два года я очень боялась, что отец таким образом избавится от меня. Как оказалось, не зря.
– Не смотри на меня так, будто я отправляю тебя на плаху, – заметил дражайший родитель, сведя к носу густые, начинавшие седеть брови. – Наследница рода Хелкотов должна получить лучшее образование, а двери других учебных заведений для тебя закрыты.
– Можно было бы нанять частных учителей… – начала было я.
– Помолчи! – гаркнул отец. – Твои вещи уже собирают. И не вздумай вытворить что-то… в своем духе.
Да, я не сразу смирилась с положением дел. И отвращение родных, и разрыв помолвки с Алденом стали для меня жестоким ударом. Если кто-то рассчитывал, что шестнадцатилетняя девчонка достойно встретит пинок судьбы и смирится с тяжкой участью, он ошибался. Я не смирилась. Старалась найти хоть какой-то выход, бунтовала, не желала сидеть в своей комнате, как больная, когда к нам приходили гости. Не молчала, опустив глаза. Я продолжала жить и не собиралась опускать руки. Но академия бездарностей? Оказаться запертой на три года под бдительным присмотром жестоких профессоров? Потому что о них тоже ходили разные слухи. И порою очень пугающие! Нет, не хочу!
– Раз ты настаиваешь, я уйду из дома, – сказала я отцу.
– И куда же ты отправишься? – поинтересовался тот.
– Куда угодно. Найду работу, буду зарабатывать честным трудом. Я разбираюсь в бухгалтерии, смогу устроиться к кому-нибудь экономкой или…
– Молчать! – На лбу отца угрожающе вздулась багровая венка. – Немедленно! Ты слышала меня? Немедленно собираешься, и чтобы утром была на пути к академии. А додумаешься сбежать, так я тебя из-под земли достану, не будь я лучший сыщик королевства!
Да, поисковой магии папеньки можно было только позавидовать. Его ценили при дворе, и пока считали меня завидной наследницей, чуть ли не пылинки с меня сдували. Как же изменчиво чужое мнение!
– Все равно найду, – повторил тот, глядя на меня сурово. – Пошла!
Я подхватила юбки и выбежала из комнаты. Было больно и обидно, в груди жгло, а в глазах стояли невыплаканные слезы. Хорошо, поеду! Поеду и докажу, что даже с академией бездарностей справлюсь! А если кто-то сомневается, его проблемы!
Слуги уже торопливо собирали вещи, пряча от меня глаза. Я прошла в оранжерею, спряталась на скамейке, утопавшей в экзотических цветах, и все-таки заплакала. Беззвучно, безнадежно. А потом пошла собирать свои сокровища. Это были любимые томики стихов Бертрана Борнелла, несколько украшений-безделушек, которые дарили друзья на памятные даты. Конечно, когда у меня еще были друзья. И тонкое серебряное колечко на цепочке – первый подарок Алдена. Мы познакомились с будущим супругом, когда ему было четырнадцать, а мне двенадцать, быстро подружились, а потом меня угораздило влюбиться в него. Я радовалась, что стану его женой. Однако радость быстро иссякла. Алден отказался от меня. Сначала я не верила. Думала, что на этот шаг его толкнули родители, поэтому сбежала из дома, чтобы встретиться с ним. А он достаточно быстро дал понять, что решение принял сам и я ему больше не нужна.
С тех пор я сняла с шеи колечко, которое стало мне мало, поэтому и носила его как кулон. Уничтожила все письма Ала, все подарки, а этот так и не
