у подхватили, и в салоне зазвучали бурные и продолжительные аплодисменты. Вот ведь, меняются реальности, а традиция русского человека – хлопать при посадке остается неизменной.
– Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку в столице Республики Флорида, в аэропорту имени Кирова города Санкт-Петербург. Местное время шесть утра двадцать семь минут, температура воздуха двадцать три градуса по Цельсию. Благодарим за выбор авиакомпании Аэрофлот, будем рады вновь видеть вас на борту. Товарищи, просим вас оставаться на своих местах с застегнутыми ремнями до полной остановки самолета.
Голос старшей бортпроводницы приятно разбавил гомон в салоне после приземления. Ночной беспосадочный перелет Петроград – Санкт-Петербург на восемь с половиной тысяч километров, больше одиннадцати часов в воздухе, наконец подошел к концу. Пока некоторые пассажиры довольно громко выражали радость по этому поводу, я в задумчивости головой покачал.
«Из Петрограда в Санкт-Петербург».
Все никак привыкнуть не могу. Санкт-Петербург, где мы сейчас приземлились – это город во Флориде, в девятнадцатом веке основанный. В Северной Америке есть еще один Санкт-Петербург, в моей реальности гораздо более широко известный из книг про Тома Сойера, но он в другом штате находится. Этот же Санкт-Петербург, одним из основателей которого был русский промышленник Петр Дементьев, в моем прошлом мире совершенно не на слуху.
В салоне катящегося по взлетно-посадочной полосе самолета между тем началось активное движение. Не все товарищи послушались призыва бортпроводницы и остались на местах – люди вставали, разминали ноги, доставали с полок ручную кладь, толпились в широких проходах. В очень широких проходах: мне, привыкшему к другим самолетам – с сокращенными рядами для увеличения количества кресел, подобное в новинку.
Место у меня было у прохода, всегда так летаю, если есть возможность. Плюсов гораздо больше, чем если сидеть у иллюминатора. Минус один – в окошко полноценно не посмотреть. Так что сейчас, чуть наклонившись, я с интересом разглядывал по чужим иллюминаторам, как проплывает изумрудная трава поля вокруг взлетно-посадочной полосы.
С середины осени по конец марта в Питере (который в России и который здесь называется Петроград) можно снимать цветные фотографии и говорить, что снято на черно-белую пленку, все равно разницы никто не увидит. Здесь же даже через иллюминаторы поражают сочные цвета: чистое голубое небо, яркое солнце и изумрудная трава. Разительный контраст. Тем более что сегодня, когда мы вылетали ночью из Петрограда, температура была минус семь и дул порывистый ветер, неся с собой то колкий снег, то ледяной дождь. Я поэтому и на рейс едва не опоздал, Пулковское шоссе из-за крупной аварии колом встало.
Люблю вот так прилетать из зимы в лето. И, судя по возгласам, не только я: на двух рядах позади меня, полностью их занимая, по тому же поводу шумела обсуждением молодежь плюс-минус примерно моего возраста. Компания почти полтора десятка человек навскидку, парни и девушки. Мажоры из МГИМО – сами сразу громко представились таким образом, когда в Петрограде места занимали. И еще тогда вели себя довольно шумно, обещая в полете дать стране угля мелкой крошкой.
Впрочем, судя по услышанным при посадке разговорам, непосредственно мажоров из МГИМО в компании практически не было. Большая часть молодежи – только-только закончившие школу юноши и девушки. Была в этой Российской Федерации традиция, что сразу после школы выпускник проводил год в путешествиях. Причем добровольно-обязательная традиция, и в семьях, где возможности самостоятельно отправить чадо посмотреть на мир не представлялось, получали путевки в профсоюзе, парткоме или службе социальной опеки, отправляя чадо по санаториям и туристическим маршрутам бескрайней и необъятной. На самом деле бескрайней и необъятной – границы Советского Союза здесь выходили за пределы одного континента, и над ним никогда не опускалось солнце.
Меня, к сожалению, подобная государственная щедрость обошла стороной по возрасту – я появился в этом мире всего полгода назад. И в процессе легализации (тайной, конечно же) был осчастливлен только трехмесячным курсом военной подготовки – обязательный для всего мужского и годного по состоянию здоровья населения «Курс молодого бойца».
Давным-давно, почти год назад, еще в другом мире являясь гражданином неизвестной здесь Российской Федерации, я вернулся из Африки, где после срочной службы отслужил Отечеству еще один год по контракту. На фоне чего перспектива второй раз отправляться в армию мне, конечно, принесла бурю эмоций. Тем более что осенним призывом в Печенгу уехал, вот радость была. Впрочем, легальное получение паспорта, конечно же, того стоило. Тем более цена гражданства для меня уложилась всего в три месяца – все остальное сделало право по рождению и знание русского языка: паспорт я делал по программе репатриации соотечественников.
Между тем крики позади все нарастали, молодежь на рядах позади активничала
