шептал. В итоге таксист не выдержал.
– Что ж вы ходите-то без охраны? – возмутился он. – Тут ладно, журналисты. А если б криминал? Деньги, похоже, есть, а мозгов нет.
Ник скрежетнул зубами, но тоже не смолчал:
– Нам иногда хочется пожить, как люди.
Таксист расхохотался до слез.
– Эх, ты не к тому стремишься, парень. И даже не представляешь, как люди живут.
К счастью, аэрокар уже подлетал к зданию, и можно было не продолжать разговор. В пентхаусе Ник разул девушку, отнес в спальню и, аккуратно положив на кровать, закутал в одеяло, подоткнув его со всех сторон. Потом задернул шторы и, налив какую-то коричневую жидкость в бокал, протянул Рейвен.
– Выпей, должно полегчать!
– Что это? – вялым голосом переспросила она.
– Коньяк.
– Я не пью такое крепкое…
– Рейв, ты мне доверяешь?
Девушка едва заметно кивнула.
– Тогда пей, сейчас это лекарство.
Рейвен послушалась.
– Ты можешь побыть в комнате, пока я не засну?
– Конечно, – и Ник сел на краешек в самом дальнем углу кровати.
…Когда Рейвен проснулась, парня уже рядом не было. Она приняла душ и, надев первые попавшиеся под руку джинсы и футболку, спустилась вниз. Ник сидел за столом в кухонной зоне, что-то читал в комме и с таким аппетитом хрустел огурцом, что девушка тут же поняла, как страшно проголодалась. Она подошла к холодильнику и достала оттуда яблоко и пару йогуртов.
– Ты как? – спросил Ник, тревожно заглядывая Рейвен в глаза.
– Спасибо, нормально, – ответила она, садясь за столик напротив парня, но стараясь смотреть только на йогурт. – Не знаю, что со мной случилось. Извини.
– Это паническая атака, фея. К тебе что, раньше никогда не приставали репортеры?!
– Бывало. Но охрана всегда быстро меня от них изолировала. Я не предполагала, что это так… ужасно. А на какие вопросы ты им говорил «нет»?
– Думаешь, я знаю? – расхохотался Ник. – Я просто давно понял, что, если молчать, они вообще не отстанут. А «нет», как правило, по алгоритму их вопросов вполне подходящий ответ на любой: «Вы учились в монастыре?» – «Нет», «Есть компромат?» – «Нет», «Правда ли что?..» – всегда «Нет», потому что в таких вопросах самый абсурд. И нет, тебя не должно смущать наличие у меня прежде гомосексуальных контактов, потому что у меня никогда таких контактов не было.
Рейвен была так шокирована, что, аж забыв про стеснение, подняла глаза от йогурта.
– Они и такое спрашивали?!
– Ой, да что они там только не спрашивали! Это вторая сторона свободы, привыкай не обращать на нее внимания.
– Но мы же уже столько дней везде ходили и ездили, и… никто нас не замечал?
– Ну, во-первых, никто не знал, что мы здесь, мы не представлялись, и даже если кто-то узнавал…
