езда «Владимир-Киев», издав протяжный гудок, пыхнул паром, и состав остановился у железнодорожной платформы небольшого провинциального городка Боровеск.
– Стоянка десять минут! – поставленным басом объявил здоровенный усатый проводник в темно-синем кителе, застегнутом на серебряные пуговицы со стилизованным изображением перекрещенных кирки и топора, и голубыми погончиками старшего кондуктора с двумя золотистыми лычками. – Уважаемые господа, просьба освободить вагон!
«Уважаемые господа» в количестве двух молоденьких лейтенантов долго уговаривать себя не заставили. Подхватив чемоданы, выскочили из вагона. Судя по не успевшей обмяться на теле новенькой военной форме и непотертым погонам, еще вчера это были курсанты одного из имперских пехотных училищ. Изрядно помятые физиономии и красные глаза удальцов с легкой синевой под ними однозначно указывали, что весь путь они провели в приятных разговорах за рюмочкой-другой-третьей… доброго винца. Славных защитников отечества слегка пошатывало.
Конец июля, раннее утро, тепло, но пока нет изнуряющей летней жары, которая очень скоро вступит в свои права. На свежем воздухе настроение путешественников заметно улучшилось.
Офицеры протопали мимо суетящейся толпы у вагонов второго и третьего классов. Тут все как обычно – стремящиеся занять места в поезде упорно ломились внутрь, желающие покинуть невольно этому препятствовали. В результате вышла полная сумятица и неразбериха. Злые проводники пытались словесно и действием урезонить наглых пассажиров, мешавших приехавшим освободить вагоны. Это не очень помогало. Русский человек так устроен, что всё время опасается куда-нибудь опоздать и очередей не приемлет, если существует хотя бы малейшая возможность протолкнуться, куда ему нужно, оттого и создает ненужную суету по малейшему поводу. Ну как же, билеты оплачены, вот они на руках. Дык извольте пропустить за мои кровные. И непонятно, по какой такой причине, за твои денежки тебе же норовят кулачищем в харю двинуть.
Внимание проходящих офицеров привлекла забавная сценка. Растолкав напирающую толпу, из вагона второго класса вышел широкоплечий детина на голову выше самого высокого из присутствующих. В руках он навесу держал двух особо наглых мужичков, успевших проникнуть в вагон и являвшихся причиной повышенной суматохи. Тот факт, что у нарушителей спокойствия были на руках тяжеленные баулы, а за плечами увесистые торбы, парня ничуть не смущал, похоже, вопящий и перебирающий ногами в воздухе груз его вообще не напрягал.
– Молодец юноша! – одобрительно заметила какая-то дама, – лезут всякие, выйти спокойно не дают.
– Совершенно верно, Марь Иванна, – ужасно грассируя, будто урожденный бургундец или гасконец, поддакнул даме мужчина средних лет.
Прочий народ из числа прибывших также одобрительно загудел. Толпа отъезжающих прекратила штурм вагона и молча взирала на творившееся по их мнению непотребство.
Тем временем молодой человек поставил на дощатый настил перрона двух вопящих благим матом мужичков вместе с их вещичками, что-то им сказал такое, отчего те сразу же притихли. Затем, отряхнул ладони, будто избавляясь от мусора, поправил лямки рюкзака на плечах и резво потопал вдоль поезда.
О произошедшем курьезном случае двое вновь испеченных офицеров тут же забыли. Выйдя на привокзальную площадь, они осмотрелись.
– Ну и где же, Василий, твоя коляска?
– Папенька обещали, значит скоро будет, Виктор Александрович.
Нечто странное, несмотря на равенство чинов и званий было в манере общения этих двух молодых людей. Оба лейтенанты командиры пехотных взводов. При этом тот, кого именовали Василием явно пресмыкался перед товарищем. И не мудрено: Василий Трифонович Семипольский – всего лишь сын крупного землевладельца и столбового дворянина Александра Григорьевича Семипольского, Виктор Александрович Орлов выходец из боярского рода Орловых. И то, что Виктор Александрович согласился перед отправкой в действующую часть навестить поместье родителей своего бывшего однокашника и теперешнего однополчанина, было величайшей честью для скромного по меркам империи дворянского рода.
– В таком случае, Василий, – боярич указал рукой на здание с вывеской над входом «ПРИВОКЗАЛЬНЫЙ ТРАКТИР», – предлагаю произвести временную оккупацию сего заведения с целью поправления здоровья и удовольствия для.
Оккупация трактира продолжалась на протяжении примерно часа. За это время юные офицеры успели поправить здоровье легким игристым, по заверению хозяина заведения Еремея Силыча Сидорова, якобы «вчерась доставленным из самой хранцузской Шампании», а также перекусить местными разносолами, то как квашеной капустой, тетеревом в соусе из белых грибов и блинами с самой разнообразной начинкой. Там обоих выпивох и обнаружил присланный Семипольским-старшим кучер Прохор.
Василий щедро расплатился с Еремеем Силычем, за что хозяин трактира проводил богатых гостей аж до самого возка и,
