заключенные-смертницы. Им возвращаться некуда. А я… Да и мне, в общем-то, некуда. Насчет военных я, конечно, не уверен.
– Вряд ли кто из военных остался в живых, – жестко усмехнулся Данька. – Разве что один, в бинтах, мы его сразу взяли.
– Это Кожухов, – вспомнил я фамилию обожженного офицера. – Он во всем этом не участвовал… Может, не надо его убивать?
– Мы никого просто так не убиваем. Если он захочет жить с нами, мы не будем против.
– Хорошо. Значит, если все согласятся пойти с вами, Урочище можно оставить?
– Думаю, да. Никто ведь тогда не расскажет, что тут есть нефть.
– Данька! – воскликнул я. – Ну ты и наивен! Да они узнали о ней со спутников. Как ни странно, те до сих пор летают. И когда в столице не дождутся возвращения этой экспедиции – пришлют сюда новую, более многочисленную и вооруженную посильней. Пока нефть не уничтожена, вам покоя не будет.
– Ты рассуждаешь хорошо и правильно, – прищурился Данька. – Но правильно с моей стороны, со стороны неетов. Однако ты пока не наш, и я говорю это не в укор. Ты хороший человек. Ты умный человек. Я долго жил в твоей стране, и она мне тоже дала много хорошего. А нефть для твоей страны – это очень хорошо. В конце концов, нееты могут уйти и дальше – свободных земель теперь много. Так что решай сам. Как скажешь, так и будет. Я подожду тебя там, – кивнул он в сторону людей.
– Уходи, Данька. Не надо меня ждать. Уходи, и уводи людей как можно дальше. Я подожду, пока не поднимется солнце.
Неет внимательно посмотрел на меня. Он ничего не сказал. Поправил висящий за спиной колчан со стрелами, поднял с земли лук, повернулся и зашагал к осиннику. А я лег на спину, заложил руки за голову и стал смотреть в небо, где гасли редкие звезды.
Мне ничего не нужно было решать. Я уже давно все решил. С той самой минуты, когда узнал, что именно нужно для возрождения цивилизации. Мне в такой цивилизации не было места. Глупо полагать, что на крови можно выстроить рай. Понятно, что можно построить на крови. Мы это уже проходили. А Данька и впрямь наивен. Никуда не уйти неетам, если этот «рай» все же будет построен. Это мы тоже проходили.
Я не услышал, как возвратился Данька. Все-таки, у неетов навыки предков в крови. Даже без малого тридцать лет «цивилизованной жизни» эти повадки не уничтожили. Правда, за двадцать лет он мог их и восстановить.
Данька сел, свесив ноги в расщелину и стал бросать туда камешки.
– До восхода солнца они будут далеко, – сказал он.
– Шел бы ты с ними! – с искренней болью сказал я.
– Вместе пойдем, – бросил Данька очередной камень.
Я помотал головой и снова уставился в небо. Оно уже розовело.
Когда первые рассветные лучи залили кровью Урочище, я поднялся. Подошел к трупу профессора, достал из кармана кожанки спички. А вот что делать дальше, я не знал. Чиркнуть спичку и бросить
