style="font-size:15px;"> Особого отклика со стороны присутствующих моё выступление не возымело и уже через несколько минут я очень пожалел, что заговорил об этом в столь превосходных степенях, ничего не подозревая о той скрытой, до предела натянутой пружине, затаившейся внутри этой небольшой ячейки общества.
Буквально десяти – пятнадцати минут монолога Раисы Львовны мне хватило, чтобы понять, как опасно трогать эту тему в их доме вообще. Я так же понял, что Николай Петрович дедом был только на судне, дома он салага, а их сын Сергей, который успел после средней мореходки сходить пару рейсов на рыбаках механиком – наладчиком и вовсе шнурок, не имеющий права голоса. Есть ещё и дочка, но она сбежала в Америку по гринкарте, «стерва», и когда она промотает последние деньги и будет умолять Раису Львовну о пощаде, то пощады не будет. И вообще в этом доме есть только один нормальный человек – это маленький комнатный пёсик по кличке Гордей.
– Иди сюда, мой Гордеюшка, я так тебя люблю, ты единственная моя отрада – целуя Гордея прямо в слюнявый нос, говорила Раиса.
Я на всякий случай прикрыл глаза, не то, что бы я был очень брезгливым, но всё-таки водка, какая бы хорошая она она ни была, остаётся водкой и могла пойти обратная смычка, глядя на такие любезности с Гордеем.
– А вы, два идиота, совершенно без мозгов и голова вам нужна в той лишь связи, что на ней есть рот, дабы пить и жрать! Кушай, кушай, Гордеюшка, это мама не тебя ругает. И если бы не деньги, которые я умудрилась за все эти бездарные морские годы сохранить и хоть как-то протолкнуть в дело, сидели бы вы на мусорных баках, как вороны в ожидании очередной порции отходов. Мой мальчик, он любит свою мамочку, вот как он её любит, – я опять прикрыл глаза.
В следующие несколько часов я, собственно, узнал всю подноготную этих людей, все перипетии, которые им пришлось пройти, после развала флота и страны советов, как таковой, все их хождения по мукам, связанные с перспективой открытия собственного дела и как это, с позволения сказать, дело сейчас добивало до ручки эту в общем то среднестатистическую постсоветскую семью.
Обед постепенно перешёл в ужин, выпито было около пяти бутылок, пили все на равных, кроме Гордея, который так и не слез с рук своей хозяйки и принимал самые лакомые куски со стола. Он, как и любое живое существо, быстро понял, что здесь он второй по значимости и вёл себя, надо сказать, просто отвратительно. Удивительно, как же всё-таки собаки похожи на людей в своих повадках? Или люди на собак, но это вопрос уже скорее сакраментальный.
Тут же я понял, что к флоту никто никакого отношения уже не имеет. У Николая вахта на гаражах и шабашки, связанные с ремонтом авто, у Сергея с напарником изготовление несложной кухонной мебели под заказ в тех же гаражах и денег он зарабатывает не мало, но куры денег не клюют, потому что он им не даёт.
Когда я выложил концепцию своего приезда в их город, они были немало удивлены, но тут же, каждый
