платье.И лицо ее – не мое. А красивее в сотни раз.
И она, вопреки всему, заключает тебя в объятья.
На лопатке блестит луна…
И, наверно, уж в сотый раз
Ты лежишь на моем плече и спокойно и ровно дышишь.
В тесной комнате три на пять в свете люминесцентных
ламп.
А в твоей голове ветра воют марши в траве камышной.
Королева и светлый двор. И меня не бывает там.
Расскажи мне о тех местах, куда ты не даешь мне визу,
Про темницу, где ты ее прячешь только себе во сласть.
Расскажи мне в последний раз и прости за мои капризы.
Просто страшно, что есть места, куда мне не дано попасть.
Мне бы…
Мне летать бы с тобой во снах – до скончания дней.
Мне ловить бы твои слова на крючок ушей.
Да за плечи тебя держать до чужой весны
И в церквях утопать опять, чтобы Бог простил.
Мне б увидеть твою печать сквозь оковы лет,
Мне б коросты с ресниц содрать, отправляясь в свет.
И поглаживать чуть рукой твой тончайший шелк.
Мне бы вечность прожить с тобой. А потом еще.
Мне бы жить! Да дышать! Да петь! Да все ждать тебя.
Не бояться старуху-смерть, как теперь дождя.
Мне бы в прошлом оставить след и душевный хлам.
Убежать бы с тобой в рассвет. И остаться там.
Мне бы много бы от тебя – да совсем чуть-чуть.
Лишь бы дымом от табака да сквозь ребра в грудь.
Кораблем по волнам души да слезой со щек.
Мне бы вечность с тобой прожить. А потом еще.
Рогоза
Рогоза не растет на святой земле,
Привлекает ее лишь болота гниль.
В эту ночь он опять приходил ко мне
И опять о печалях своих твердил.
Он твердил, что готов обрести причал
И расставить по полкам своих чертей.
Он кричал, задыхался и вновь кричал.
В моем доме ночуя, он был ничей.
Он дарил мне букеты из рогозы,
Презирая азалий тщеславный род.
До крови зажимая клыком язык,
Он твердил, задыхаясь, что все пройдет.
А потом засыпал, прижимаясь лбом
К еле теплой печи. И ресниц крыла
Под стрекочущим, еле живым огнем
Чуть дрожали, как старая рогоза.
Я смотрела, как тает его печаль.
И, казалось, я будто смогла помочь
Обрести ему смысл и найти причал…
А потом он опять убирался прочь.
Он был вором, убийцей и подлецом,
Осужденным навеки блуждать впотьмах.
Только что-то скрывало его лицо,
И раскаянье тлело в стальных глазах.
Я лечила ранения рогозой
После стрел правосудия в животе.
Я хотела отправить его домой,
А потом осознала, что он ничей.
«Почему ты верна остаешься мне?» —
Поутру он однажды меня спросил.
«Рогоза
