с выражением нескрываемого удовольствия распахнула заднюю дверь, что вела к мусорным бакам и прочему.
– Быстро!
Молли вышла на середину кухни и остановилась.
Мама и Фанни обе глядели на нее.
А из угла кухни на них всех глядела крыса.
Огромная, отвратительная и наглая крыса. Серый крысюк.
Крыс в Норд-Йорке было немало. Их травили, но без особого успеха; мама, смертельно их боявшаяся, регулярно нанимала крысоловов и крысобоев, раскидывавших в подвале и на заднем дворе отравленные приманки. Правда, помогало это не очень. Если же честно – то не помогало совсем, по мнению Молли.
Крыса выбежала из угла, ничего не боясь, потрусила через кухню.
И тут ее заметили и Фанни, и мама.
Дальнейшее не поддавалось никакому описанию.
Фанни завизжала, кинулась к дверям, зачем-то их захлопнула. Заметалась бестолково, хватаясь то за угольный совок, то за щипцы.
Мама же – мама издала душераздирающий вопль, не крик даже, не взвизг, а именно вопль, пронзавший стены и перекрытия, и, не сомневалась Молли, слышимый во всем квартале. В следующий миг мама взвилась в воздух, совершив головокружительный прыжок – в длинных юбках до самых пят! – вскочив с пола прямо на высокий разделочный стол.
И затопала ногами, подбирая подол, словно крыса только и думала, чтобы по складкам ткани взобраться наверх и впиться ей в лицо или в руку.
– И-и-и-и-и! – визжала Фанни, тоже вспрыгивая на табурет.
– А-а-а-а-а! – вопила мама, все содрогаясь, так, что Молли испугалась, что ее сейчас хватит падучая.
– Мр! – коротко сказала кошка и бело-палевой молнией метнулась с рук Молли. Мягко извернулась, словно нечто текучее, постоянно меняющее форму; так же мягко, но очень сильно оттолкнулась – Молли аж отшатнуло назад – и взвилась в воздух.
Это был великолепный бросок. Бросок, достойный льва или даже тигра. Крыса дернулась было, кинулась наутек, но было поздно.
Кошка придавила ее лапами, впилась когтями. А затем стремительно вонзила зубы крысе в холку, вздернула и тряханула.
Крыса обвисла и даже не дернулась.
Кошка так и застыла, держа крысу в челюстях и выразительно глядя то на маму, то на Фанни.
– И-и-и… – наконец перестала визжать горничная. – М-миссис Анна…
– О-она м-мертвая? – совершенно серьезно спросила бледная как смерть мама у кошки.
Кошка, разумеется, ничего не ответила. Только потрусила неспешно к открытой двери на задний двор, скользнула через порог.
Несколько секунд никто не шевелился.
А потом в проеме вновь появилась бело-палевая пушистая кошка. Она вопросительно глядела на маму и словно чего-то ждала.
– Х-хорошая к-кошечка… – пролепетала мама слабым голосом.
– Видите, мама, какая от нее польза может быть! – тотчас кинулась в атаку Молли. Упускать
