пока воду не отключили. Если я так каждый день стану добираться с работы и на работу, времени на себя вообще не хватит. Стоит подумать о жилье «повыше», если вдруг останусь в «Спектре», чего пока мне не слишком хотелось.
Церемония прощания с Кристианом Торном прошла довольно быстро. Присутствовали лишь основные члены правления, да еще Дэймон Фортем. Будить других глав «Спектра» не имело смысла.
Журналистов на сей раз почти и не звали, позволили сделать только краткую новость. Людям не стоило знать, как в действительности обстоят дела у неприкосновенных, потому мы с Дэймоном решили не заострять и дальше внимание на смерти бывшего главы корпорации.
Иных родственников, кроме отца, у меня не имелось. Мама умерла, когда я был совсем маленьким. Местное сопротивление устроило диверсию, подорвав ее мобиль. Вероятно, они хотели убить вовсе не ее, а Кристиана, но история об этом умалчивала. Братьев или сестер у меня никогда и не было.
Детство и юность я вообще плохо помнил. Лишь размытые фрагменты. Какие-то полеты за периметр, отдельные эпизоды, связанные с корпорацией или с отцом. Как утверждал Фортем, всему виной несчастный случай, что несколько лет назад произошел со мной на производстве, он и вызвал частичную амнезию. И я всегда подозревал, что это случилось по вине моего же папочки. Даже не знаю, почему так решил. Просто я действительно долгое время испытывал к нему неприязнь, хотя потом и привык к мысли, что нужно делать так, как велит родитель. Ведь я должен был занять его место.
Наверное, именно поэтому сейчас я не испытывал особой скорби, хоть и пытался внушить себе мысль о том, что мне его жаль.
Нет. Жаль мне его точно не было. Он был тем еще деспотом!
Напротив, когда первый шок прошел, я понял, что мне стало гораздо легче. Его навязчивое присутствие в моей жизни всегда напрягало. Теперь же, когда я получил все то, чем владел он, смогу решать проблемы лично.
У меня есть целый год, чтобы стать настоящим главой «Спектра» и не подвести корпорацию, без которой все жители планеты просто вымрут.
Ненадолго я позабыл о девице, над которой слегка подшутил вечером, изменив правила парковки около здания корпорации. Конечно, я сделал это лишь для того, чтобы вывести ее на эмоции, вызвать их всплеск. Думал, она расколется и наконец-то я смогу ее почувствовать, как и других людей. Но ничего не вышло.
Она по-прежнему оставалась закрытой.
Ни ярости, ни страха я так и не почувствовал, зато вновь пришло облегчение, словно сбросил все накопленные за день чужие эмоции.
Оплатив ее штрафы в качестве компенсации, я решил, что на этой Левант вообще не стоит заострять внимание. Она точно не в моем вкусе. Тощая, несдержанная на язык, совершенно невоспитанная. Дитя трущоб. Странно, что ее вообще приняли на работу.
Хотя ее голубые глаза… они все равно не выходили из головы. А в памяти настойчиво пыталась проявиться какая-то картинка…
Андреа спросила, не
