упреки в предательстве, безразличии к моему мнению, наплевательскому отношению к будущему нашей школы. Это была наша первая настоящая ссора за все годы знакомства. Я саму себя не узнавала. А Алиса, она все выслушала и просто ушла.
Конечно, потом я поняла свою ошибку и извинилась. Мы поговорили и решили как быть с её уходом из школы. Я поняла, что теперь её главная цель – обретение семьи. Она рассказывала о том, как собирается стать матерью. О том, как она хочет начать новую жизнь с Андреем. Она все рассказала и объяснила. Но я так и не смогла это понять и принять. Для меня этот её выбор был моим «не выбором». И это развело наши отношения по разные стороны.
Далее была её свадьба и рождение дочери Софьи. Было что-то еще, но в этом уже больше не было меня. Я не смогла быть рядом. Продолжать бизнес было так же бессмысленно, и мы приняли решения продать его знакомым Андрея, которые были готовы продолжить наше дело. Я закрыла эту главу с той же стремительностью, с которой она началась.
Затем были полгода без работы. Мне казалось, что теперь я один на один со всем миром. И мне это почти нравилось. Были знакомые и некоторые друзья. Но не было никого, кто смог бы переступить эту невидимую черту вокруг меня. Кого-то, кого я захотела бы подпустить поближе. Я окончательно перестала звонить отцу. Перестала заводить хоть сколько-нибудь серьезные знакомства с мужчинами. Смысла строить что-то основательное не было и именно это стало новым смыслом. Просто существование.
Тогда я увлеклась искусством и архитектурой. Просто от привычки постоянно что-то узнавать, я начала изучать архитектуру и книгой за книгу поглощать новый для меня материал. Увлечение переросло в серьезное самообучение. Почти все время я посвящала только архитектуре и дизайну. Все начало возвращаться к прежней аксиоме «моя жизнь – это только работа». Позже я решилась уехать жить за границу. Через знакомую времен университета мне предложили вакансию в русской школе в Париже, и я согласилась.
Столица Франции помогла мне вернуться к нормальной жизни. Год проведенный в Париже стал легкой терапией для моего внутреннего мира. Я не перестала быть закрытой для других, но хотя бы сумела выстраивать с другими хоть какие-то отношения. Я встречалась с малознакомыми людьми, проводила время в ресторанах. В Париже мне исполнилось двадцать девять. Странный возраст, когда ты ощущаешь, что многие вокруг тебя начинают жить по-другому. Ты уже де-факто не как все. Без семьи, без детей. Да, никто открыто не осуждает, но невозможно укрыться от мыслей об осуждении самой себя. Поэтому учитывая мою перспективу отсутствия семьи на ближайшие годы, мне приходилось постоянно мотивировать свой собственный выбор. Я придумала для себя простую формулу: «я стану счастливой только тогда, когда смогу реализовать себя, а значит нет смысла строить семью пока я несчастна». Конечно, несчастье было относительным, но мое прошлое легко может добавить невозможностей, за которые я остро
