такое поставили. Лес большой, но реально у них тут три пути, а отсюда самый оптимальный маршрут, чтобы подрезать их и найти место, где они проходили. Там они уже подуспокоятся, спокойнее себя вести будут, так что шанс их взять тепленькими будет немалый.
– Хм, логично.
Пока мы общались, то въехали в город, там была короткая остановка, старлей вернулся с автоматом и двумя запасными барабанными дисками к ним, полными патронов, а также с сидором, где был дополнительный боезапас для автомата. Потом в сопровождении «полуторки», полной бойцов, мы доехали до указанных мной координат. Кстати, я заметил, что неподалеку от опушки со стороны города расставлены посты. Меня высадили, прощаться я не стал, закинул сидор за спину, повесил на левое плечо автомат и побежал на опушку, быстро углубившись в лес. Скорости я не снижал, внимательно поглядывая по сторонам, а особенно под ноги. Скоро темнеть начнет, хрен что увидишь. К счастью, следы я нашел быстро, но не те, тут проходили немцы, но вся группа, утрешние следы, видимо, после высадки меняли местонахождения. Так что побежал дальше, и буквально через триста метров снова следы, уже нормальные, двойка.
– Хм, а один, похоже, ранен, следы не ровные, качало его. Эти огромные следы подошв пулеметчика, я их еще там, у дороги запомнил, где был оттиск приклада пулемета, а вот эти снайпера. Значит, снайпер ранен… Или нет, а чего это они так углублены? А-а-а, так он груз какой-то нес, вот его и шатало от усталости. А что за груз? Посмотрим по сути дела.
Судя по свежести следов, они минут двадцать назад тут проходили. Поспешим. Уже начало темнеть, а фонариком в этом случае не воспользуешься, когда я обнаружил временную стоянку немцев. У меня было предположение, что снайпер нес раненого ну или пленного, сколько точно было немцев и сколько осталось лежать в кузове и кабине грузовика, известно. Когда я, обойдя стоянку, подкрался к ним со спины, выяснилось, что тот нес большой десантный грузовой мешок, он стоял отдельно, прислоненный к дереву. А так оба немца, сильно усталые, все еще пытаясь отдышаться, негромко общались, больше прислушиваясь к лесу, ужинали. Вот гады, это же мои трофеи они доедают.
– Руки! – громко сказал я на немецком. – Бросить ножи на землю, поднять руки.
Почти сразу я выстрелил, и пуля взлохматила землю точно у яиц гиганта, того самого пулеметчика. Тут их нужно ошеломить, чтобы о сопротивлении не думали. Держал я в руках свой основной ствол, ТТ, что носил в котомке. Это волчары тертые, просто так в плен их не возьмешь, да и как-то не стремятся они в плен, если честно. Бывает, даже подрывают себя гранатами, я от Шальского слышал. Оказалось, не только у нас доходит до самопожертвования, но и раненые немцы остаются на пути преследователей, отбиваясь до конца, чтобы товарищи ушли. Так что диверсантов взять все же можно, но команды нужно отдавать постоянно и зачастую противоречивые, чтобы ошеломить и не дать подумать о сопротивлении. Пока получалось, те реально в шоке были несмотря на усиленную моральную подготовку, других в эти группы не брали. Еще бы, их брал в плен ребенок, мальчишка, как тут не зависнуть.
– Не стоит меня злить. Теперь
