не сообщала. Зарплату по-прежнему требовала.
Он на витрину внимательно посмотрел:
– А кедровые орехи у вас почём?
– По двадцать копеек.
– А грецкие?
– Дороже двадцати не продам.
Покупатель успокоился и говорит:
– Дайте мне полмешка того и полмешка сего.
Маша видит, он опять спокойный стал, неодёрнутый. Она решила в ход своё главное дисциплинирующее устройство пустить. За верёвочку потянула. Тут овощная смерть со своей улыбочкой наверх полезла.
Клюшкой размахивает. Покупатель глаза выкатил, шёпотом спрашивает:
– Это-о что-о?
– Ах, это? – небрежно говорит Маша. – Это смерть продуктовая. Каждый день ровно в обед приходит. Сейчас кричать начнёт.
Сама за верёвочку от двери на склад потянула. Дверь страшно скрипеть и визжать принялась на своих петлях. Маша ногой люк подняла – и грох!!!
Будто пушка из-под земли шарахнула.
Покупатель как закричит:
– Караул! На помощь! – И бежать.
Только он за углом скрылся, Зоя с Клавой пришли. Клава спрашивает:
– Как торгуется?
– Нормально, – отвечает Маша. – Один покупатель уже убежал.
– Почему убежал? – спросили сёстры Абрикосовы.
– Я его на место поставила. Проучила чуть-чуть.
– А что, он платить не хотел?
– Почему не хотел? Хотел. Он хотел изюма целый мешок купить.
– Может, он какое недовольство проявлял? Жалобную книгу требовал?
– Ничего он не проявлял, – успокоила их Маша. – Он вообще хороший человек, из министерства.
– Так зачем же его на место ставить?
– Мне надо было средство проверить, – объяснила Маша. – С которым я дальше работать буду. С плохими покупателями. Это были испытания.
– Какие ещё испытания? Какое ещё средство? – спросила старшая Абрикосова.
– Вот это, – сказала Маша и потянула за верёвочку.
Овощная смерть опять на каменный небосклон вылезла. А дверь страшно скрипеть начала. Сёстры сразу побелели. Потом Зоя говорит:
– Вот что, пока не поздно, нужно эту командировочную из торгового помещения убирать. Нечего из нашего магазина комнату ужасов устраивать… Какая-нибудь бабушка здесь рассудка лишится, нас же потом под суд отдадут. Мы её на склад отправим, пусть ящики считает.
Старшая Клава поддержала:
– Я двадцать лет за прилавком стою, а такого не видела. На складе ей самое место, там посторонних нет. Пусть и чучело с собой берёт. Может, какой жулик залезет. Пусть лучше он окочурится, чем честные труженики.
Маша согласилась. На склад так на склад. Лишь бы пользу приносить. Она смотала смерть продуктовую и на склад отправилась.
Скоро туда и Игорь Игоревич пришёл с Машей заниматься. Вообще-то Игорь Игоревич был студентом педагогическим. То есть он был наполовину учителем. Но из него, наверное,
