не позволяй ей прикасаться ко мне.
– Я убью тебя, как только смогу, – сказала ему Парвати. – Или ты сейчас же убьешь меня, потому что я запрещаю тебе издеваться надо мной. Вот, гляди.
Все тело Парвати затряслось и начало извиваться, и она стала похожа на Хони Вивер.
– Ты просто урод, Ренди Карл Такер, – пропела она, покачивая грудями. – Ты просто пацан, на которого я любила мочиться. Будь ты мужчина, ты бы взял из раковины нож и убил бы меня. Но ты просто цыплячье дерьмо, и ничего больше!
Острый и длинный кухонный нож подмигнул Ренди из раковины. Он смыл с ножа собственную рвоту и покрепче ухватил его. Нож был острый, очень острый. Ренди держал нож очень осторожно, острием от себя. Он отчетливо видел сетку вен и артерий под собственной тонкой, такой уродливой кожей.
Когда Ренди снова поднял глаза на Парвати, она уже изменила свой облик. Теперь она выглядела как мать Ренди, Сью.
– Кто был мой отец, Сью? – выкрикнул свой вопрос Ренди. – Почему ты никогда не говорила мне этого? Скажи, кто был мой отец!
– Я никогда не знала, кто был твой отец! – выкрикнула ему в ответ Парвати-Сью. – Жаль, что я не сделала вовремя аборт и не избавилась от тебя! У тебя даже духу не хватает на то, чтобы убить меня. Ты просто маленький трусливый урод. Если ты выпустишь меня отсюда, я сразу же донесу на тебя в «Личинку Носорога»!
– Я хочу к папочке, – проговорил Ренди и разрыдался.
Кожа Парвати потемнела, а ее зубы превратились в длинные и острые ножи. Она превратилась в Кали.
– Убей меня! – завопила она так, что задрожали стекла. – Разруби меня на куски, пока я не установила тебе мыслительный колпачок! А этим у нас все закончится, вот увидишь, подлый кусок мяса! Ууубееей!
– Папочка, помоги мне! – взвизгнул Ренди Карл Такер и бросился вперед, выставив перед собой нож. Он колол, рубил и резал неопределенно долгое время, и неспособная двигаться Парвати ничего не могла сделать, чтобы остановить его. Наконец он устал резать, и его рука с ножом опустилась. Он уронил нож на пол и смыл с лица пот под струей воды в раковине. Он был весь покрыт ошметками имиполекса и чипоеда, в его расплывающемся зрении все это было очень похоже на сгустки свернувшейся крови. Когда он наконец закрыл кран, в кухне было очень тихо. Что же он натворил?
Странным образом вздувающийся и раскачивающийся перед ним кухонный пол был покрыт кусками имиполекса, среди которых не было ни одного размером большим, чем кусок хлеба. Это было все, что осталось от Парвати. Он убил Парвати. Куски имиполекса медленно ползали и извивались на полу, словно большие слизняки. Ренди опустился на пол и залез как можно дальше в угол, подтянув к груди колени, чтобы быть как можно дальше от этих слизняков.
Проходило время, и перед глазами Ренди начинали плясать цветные круги. Ему казалось, что он слышит мужской голос, разговаривающий с ним. Кто это, его отец?
– Ты
