весь торговый центр оббегала.
Мне так противно стало. С трудом оттолкнула ее от себя и резко встала с кресла. Этими словами она пыталась не только выгородить свой безмозглый поступок, еще и меня оболгать.
– Это вы так переживали, что бросили меня в торговом центре? – Я уже забыла обо всех правилах поведения и обиженно прикрикнула на женщину.
– Я? – Вот теперь я видела ее настоящее лицо, искаженное ненавистью. – Да я тебя, мерзавку… – Она замахнулась, собираясь влепить мне пощечину.
Рима ничего не успела сделать, спасибо дяде Мурату, он не допустил этого.
– Молчать! – крикнул дядя и перехватил руку жены. У него получилось напугать не только ее, но и меня за компанию. – Рима, потрудись объяснить, где ты была и почему твоей машины не было на парковке торгового центра?
– Мурат, ты веришь ей, а не своей жене? – Она показательно схватилась за сердце и закатила глаза. – Я так переживала, испугалась, а ты веришь ей?
Одним взмахом руки он остановил этот балаган.
– Ксюша, иди к себе в комнату, мы поговорим позже, и не тревожь мать, ей нужно больше отдыхать.
Я снова почувствовала себя победительницей. Уж очень хотелось показать язык и улыбнуться, но я была слишком уставшей и убежала наверх, где меня ждала мама. Не рассчитывала увидеть ее в своей комнате и даже немного удивилась.
– Что ты натворила, дочка? – строго спросила мама, смотря на меня осуждающим взглядом. Я потеряла дар речи. Открывала и закрывала рот как рыба, выброшенная на сушу. Она даже не потрудилась узнать, что произошло, зато сразу записала всю вину на меня. – Мурат был очень зол, когда ты позвонила, – она продолжила, не вставая с края кровати, – ты же обещала мне, что будешь послушной и не станешь устраивать сцен!
– Мама! – обиженно выдохнула. – Ты хоть переживала обо мне? Хоть чуть-чуть? Я ведь была одна, совершенно одна в чужом городе!
Слезы застелили глаза. Я смотрела на холодную женщину и совершенно не узнавала в ней свою заботливую мамочку.
– Рима никогда бы так не поступила без веских причин, – этой фразой она окончательно дала понять, что будет на стороне брата и его семьи, а меня она вычеркнула из жизни.
– Раз так, то зачем ты спрашиваешь меня? Ты же уже решила, что Рима белая и пушистая, а твоя единственная дочь виновата во всех бедах!
Она снова поджала губы. Мне так хотелось почувствовать себя маленьким ребенком и кинуться в ее объятья. Я нуждалась в ее тепле, заботе и нежности. Только вместо этого мама проигнорировала мои слова. Она подняла заледеневший взгляд, в котором было столько разочарования, что в нем можно было утонуть, и поспешно ушла из комнаты. Теперь я точно осталась одна не только в чужом городе, но и по жизни.
Ближе к вечеру, когда я вдоволь наплакалась, в дверь спальни постучал, а затем и вошел дядя Мурат. Он никак не прокомментировал мое опухшее лицо и красные глаза, вообще старался не смотреть на меня. А вот
