style="font-size:15px;"> – Там же ведро.
– Нет, я пошутила. Семеныч остановился. Дернул Катю за руку.
– Наплевать мне уже, что там.
– Ну не сердись! Там мусорная корзина. Не сердись. Пусти, мне руку больно, ну, пусти, пожалуйста. Уходим, уходим, если ты так хочешь, уйдем.
Когда они вышли на улицу, Семеныч сразу прикурил сигарету, потому что почувствовал, что только так придет в себя окончательно. Катя мотнула головой, прижалась к его плечу, потом дотянулась, привстав на цыпочки, и поцеловала в висок.
– Семеныч, какая ночь теплая! А как мы сейчас пойдем по темноте? – потом нагнув его голову, прошептала на ухо: – Я в туалет хочу. Покури пока, а я сбегаю обратно.
– Нет, – твердо сказал Семеныч. – Обратно не пойдешь.
– Но я очень хочу.
– На улице темно и никого нет. Иди, где хочешь. А я покурю.
– Совсем, что ли, с головой у тебя не хорошо? – обиделась Катя и пошла наперерез в неосвещаемую сторону кустов.
Семеныч докурил, но Катя не возвращалась. Почувствовав неладное, он пошел за ней. Чиркнул зажигалкой и при неярком свете короткого пламени пытался хоть что-то разглядеть. Услышав вдали легкое движение, Семеныч, отодвигая свисающие ветви, стал с трудом протискиваться через многочисленные ряды плотных кустарников.
Катя сидела на невысоком каменном парапете, отделяющем канал. Она сидела, вся сжавшись, обхватив руками колени и наклонив к ним голову. Семеныч провел ладонью по волосам:
– Маленькая! Что ты? Что с тобой?
Она приподняла голову и посмотрела на Семеныча сверкающими от слез глазами:
– Я не знаю. Мне страшно.
Семеныч присел рядом и обнял ее за плечи:
– Что случилось? Почему тебе страшно? Ведь ничего плохого не происходит…
– А что происходит?
Семеныч задумался и затем медленно ответил:
– Я не очень понимаю, что происходит, честно говоря. Вроде бы даже и наоборот. Творческие занятия. Интересные проекты…
– Как-то искусственно все это. Как будто их доят.
– Кого доят?
– Людей! Как будто всех этих людей, которые работают в студии, насильно заставляют всем этим заниматься.
– Но ведь никто никого не заставляет? И нас ведь никто насильно не заставлял заниматься. Меня никто не заставлял заниматься музыкой. Тебя никто не заставлял заниматься этим виртуальным тигром. Вот только с кофе что-то не то.
Она поднялась:
– Пошли. И с кофе что-то не то. И с булочками не то. И с водой не то, – тут Она вспомнила обрывок разговора Соломона, который случайно подслушала на улице, когда разгружали машину с тюками.
– Я вспомнила. Они хотели, чтобы мы пили это кофе.
– Кто они? – остановился Семеныч.
– Они… Соломон и его люди.
– Не переживай, разберемся. Во всяком случае, теперь мы будем настороже. Нужно только не показывать
