я чайник вскипячу, тебе воды налью, а ты мне кофе отсыплешь.
– Давай, – кивнула Настя. – Включай чайник, я сейчас за банкой сбегаю.
Возвращаясь в Вероникин кабинет, она налетела на Фомина, который быстрыми шагами шел ей навстречу.
– Ой, Егор. – Настя остановилась и приложила холодные ладони к разгоряченным щекам. – А я тебя жду-жду. Как все прошло?
– Расскажу, – кивнул он, – пошли к тебе?
– Да, сейчас, я только кофе корректорше отдам, подожди минуту… – Открыв дверь, она влетела в кабинет и протянула банку Веронике. – На, только принеси потом. Я кофе сейчас пить не буду, мне некогда.
Повернувшись на пятках, Настя хотела выскочить обратно в коридор и неожиданно уткнулась в грудь Фомина, который, оказывается, зашел следом за ней.
– О, привет, Вероника! – услышала она.
– Привет. – В голосе корректорши послышалось легкое кокетство. – Ты к Насте?
– Ага. Работа у нас. – Фомин усмехнулся. – Ну, пока. Увидимся.
– Пока. – Вероника уже отвернулась и начала деловито насыпать кофе себе в чашку.
– Ты откуда нашу Веронику знаешь? – чуть ревниво спросила Настя, когда они с Егором оказались уже у нее в кабинете.
– Соседи мы, на одной площадке живем.
– Да ты что? А я не знала…
– Да что тут знать-то? Соседка и соседка, что в ней особенного…
Настя вспомнила Вероникины слезы и на минуту задумалась, не Егор ли Фомин – один из потенциальных отцов ее ребенка. Но тут же отбросила эту глупую мысль. Корректорша сказала, что ее любовник целый год жил с ней, а не с женой, а в биографии Фомина таких «подвигов» не было.
– Да хрен с ней, – нетерпеливо сказала она, и Вероника с ее проблемами тут же вылетела у нее из головы. – Давай, рассказывай. Ты документы сдал?
Рассказывать Егору не хотелось. Настроение у него было с самого утра хуже некуда, и поход в избирком его ни капельки не улучшил.
Признаваться, из-за чего у него плохое настроение, ему казалось глупым. Ведь взрослый же мужик, а расстроился из-за какого-то телефонного звонка.
Самым паршивым было даже не содержание разговора, а то, что состоялся он в полпятого утра.
Егору снилось, что он в бескрайнем море управляет огромной, роскошной, навороченной яхтой. Она легко слушается руля, как будто предугадывая движения рук своего капитана. Нос яхты весело поднимается на волнах, и она бежит навстречу ветру и легким безмятежным морским брызгам.
Он подставляет им лицо и весело хохочет от счастья и полноты жизни. Где-то в трюме звучит рында, созывая на полуденный ланч. Она звенит раз, другой, третий… Егору не хочется уходить с капитанского мостика. Он готов променять обед на картинку солнечных морских просторов, но тот, кто бьет в рынду, не успокаивается, ударяет еще и еще, и звонкий «блямс» льется над морем, заставляя
