картинки своей славы – как он обьявится осенью в классе, и будет с усмешкой слушать всех этих неудачников. Сибли, конечно, начнет похваляться поездкой на поезде с отцом через всю страну, а Майер, этот заносчивый коротышка, достанет новенький кортик, подарок деда-военного, а Уильямс надуется, как индюк, и скажет… да неважно, чего там ему купили – пони, или козла рогатого, вот он, Престон Страппер, видел настоящее при-ви-де-ние! И не просто видел, а разговаривал! И даже выполнил его, то есть, ее, поручение! Что, сьели, жалкие сопляки?!
– Престон! Ты меня понял? – помахала у него перед лицом женщина.
– А… да, да, я все понял! – очнулся от сладких грез Престон.
– Повтори, что ты должен сделать?
И, как обычно, сам не понимая, когда он успел это ухватить (сказывалась школьная тренировка), младший близней Страппер скороговоркой перечислил:
– Забрать у Лили косточку, раскрошить ее в порошок, высыпать в питье или еду матушки, хорошенько размешать, да смотреть в оба – чтобы никто ничего не заподозрил, а потом проследить, чтобы матушка угощение приняла и выпила либо сьела до самой последней крошечки! А главное, держать рот на замке, запомнить крепко-накрепко: если кто узнает и помешает, то я приду, и утащу тебя под землю, к червякам, и будешь ты со мной гнить, во веки веков!
Престон вдруг осознал, что несет, и вытаращил на женщину изумленные глаза.
– Да, все верно, малыш! – ласково рассмеялась женщина, и улыбка поползла по ее лицу, как рана, все шире и шире, обнажая коренные зубы, и скуловые кости, и костяной подбородок. Сползли роскошные темные волосы, клочками облетела кожа лба, и наконец, голый череп глядел на Стриппера-младшего пустыми глазницами, зловеще и ласково хихикая. Мальчишка попятился, задыхаясь, и рухнул в колючие кусты шиповника. Роскошный, тяжелый аромат цветущих роз накрыл его как пропитанный ядом платок. Теряя сознание, сквозь мутную пелену Престон успел углядеть, как рассыпается прахом хрупкий скелет, едва прикрытый лохмотьями солнечного света. В воздухе зависла костяная рука, она махала мальчишке, и на указательно пальце его не хватало фаланги. Наконец, свет померк, и Престон провалился в обморок.
– Ты чего тут разлегся, дубина?
Паркер, сидя на корточках возле брата, тыкал того кулаком в плечо. Престон очнулся и резко сел. Голые руки и щеки саднило от застрявших шиповниковых колючек, но мальчишка игнорируя боль и зуд, уставился на брата совершенно дикими глазами:
– Лили где? Мать не отобрала у нее каку?
– Ахаха, ты сказал «каку!» – заржал Паркер, но Престон уже несся к дому и даже не огрызнулся в ответ.
– Че ты, че?! – догнал его брат, и оба одновременно принялись ломиться в дом.
– Да отойди ты, ослиная рожа! – взвыл Престон. На его беду, дверь распахнулась, и седая сухая экономка, мисс Финнеган, строго уставилась на него. Портер моментально принял вид долготерпивого смирения и ехидно скосился на близнеца. Ну, сейчас ему влетит!
– Престон! Это что за чудовищное, недопустимое поведение по отношению к единоутробному брату?! –
