этим речевым потоком, Нэнси даже запыхалась, едва успевая отвечать ей.
– Ух ты! Как красиво! А нам далеко? Хорошо бы, если бы далеко – я люблю ездить в коляске, – вздохнула Поллианна, когда бричка тронулась. – Но если это не далеко, я не стану расстраиваться, потому что я рада буду приехать поскорее. Какая красивая улица! Я так и знала, что она красивая! Мне папа рассказывал…
Она вдруг замолчала, словно у нее перехватило дыхание. Нэнси обернулась к девочке и увидела, что у той дрожит подбородок, а в глазах блестят слезы. Но мгновение спустя, Поллианна, бодро вскинув голову, продолжала:
– Папа мне все-все рассказывал, все, что он сам помнил. И еще мне следовало сразу объяснить вам – миссис Грей так сказала – насчет моего платья. То есть почему я не в черном. Она сказала, что вам это, наверное, покажется странным. Но в последней партии пожертвований в миссии не нашлось ничего черного, кроме бархатной баски, и жена диакона Карра сказала, что баска мне все равно совершенно не годится. Вдобавок, она была еще и с проплешинами – знаете, на локтях и в других местах. Некоторые дамы из Женского благотворительного общества хотели купить мне черное платье и шляпку, но другие подумали, что деньги нужнее на красный ковер для церкви, на который они давно собирали, вы понимаете. Миссис Уайт сказала, может, это и к лучшему, потому что ей не нравятся дети в трауре. Я имею в виду, дети-то ей как раз нравятся, но лучше – чтоб не в черном.
Поллианна прервалась на секунду, чтобы набрать воздуха, благодаря чему Нэнси сумела вклиниться:
– Ну, я уверена, платье никого не смутит.
– Я рада, что ты так считаешь. Мне тоже так кажется, – закивала головой Поллианна, и у нее снова чуть перехватило дыхание. – Тем более, как бы я радовалась, будь я вся в черном?..
– Радовалась? – удивленно перебила ее Нэнси.
– Да… что папа отправился в Рай, к маме и всем нашим. Он говорил, я должна быть этому рада. Но все же это нелегко, быть довольной, потому что мне его так не хватает… Я ничего не могу поделать с тем, что чувствую, как он мне нужен. Тем более, у мамы и всех ее остальных деток есть Бог и ангелы, а у меня никого нет, кроме дам из Женского благотворительного общества. Но теперь, я уверена, мне будет легче. Потому что теперь у меня есть ты, тетя Полли! Я так рада, что ты у меня есть!
Сочувствие, которое Нэнси испытывала к одинокой девочке-сироте внезапно переросло в панический страх за этого ребенка.
– Ах, но… милая… ты ужасно ошибаешься, – запинаясь, принялась она торопливо объяснять. – Я всего лишь Нэнси. Я вовсе не твоя тетя Полли!
– Ты не… ты не она? – растерянно проговорила девочка.
– Нет, я всего лишь Нэнси. Мне и в голову не приходило, что ты меня спутаешь со своей тетей. Мы ни капельки с ней не похожи. Вот уж, нет!
Тимоти тихонько хохотнул, но Нэнси была так встревожена, что даже не ответила на его шутливый взгляд.
– Кто же ты тогда? – спросила Поллианна. – Ты ничуть не похожа на
