мы говорили о любви. Распределившись, кто на диван, кто в кресла. Инициатором выступил Лешка, которому хотелось болтать и не терпелось рассказать историю, имевшую место быть с ним этим летом.
Ему дали слово, и он со вкусом, не торопясь, делая паузы в нужных местах, во время которых отхлебывал из своего бокала, рассказывал замечательную историю, приключившуюся с ним совсем недавно… не далее как этим летом. Не столько рассказал, сколько проиграл в лицах. В молодости, по слухам, он посещал театральную студию. Воображаю себе…
– Люблю бродить по городу, – задумчиво вещал Леша со сказительными интонациями в голосе, – просто так, без всякой цели, по многу часов… по паркам… с фотоаппаратом. Рассматриваю людей, новые дома… Наш город очень изменился, люди изменились, лица у них стали другие. И вот иду я по Пятницкой и вдруг вижу у бывшего кинотеатра, у самых ступенек, очаровательную троицу – двух девочек лет по пятнадцати и молодую даму поразительной красоты. Все в черном, очень взволнованные, останавливают прохожих, что-то им говорят… Никто, естественно, ни черта не понимает. Подхожу ближе и слышу – батюшки-светы! Да это ведь они по по-итальянски! Мой любимый язык! А у Добродеева, надобно вам заметить, итальянский абсолютно без акцента. – У Леши была манера говорить о себе в третьем лице, что зачастую сбивало с толку слушателя. – В Риме за своего принимают. Однажды я чуть ли не целый день таскал группу англичан по всему Риму. И они, естественно, были уверены, что я итальянец. Попросили говорить с ними по-итальянски, для практики, ну а там, где они не понимали, я, естественно, переходил на английский. Они почему-то решили, что я профессор истории, – скромно признался Леша, – и называли меня «профессоре». Ну, это уже совсем другая история.
Лола фыркнула, звякнула кольцами и закатила глаза.
– Да, так вот, подхожу я к этим женщинам, – продолжал Лешка, – говорю: «Буон джорно! Не могу ли я быть чем-нибудь полезен, мадам?» Девчушки завизжали от восторга, запрыгали и бросились мне на шею, принимая, естественно, за компатриота. За что люблю итальянцев, так это за их эмоциональность и непосредственность.
Молодая дама схватила мою руку: «Слава богу! Слава богу!» – шепчет, а на глазах слезы. Что оказывается… – Леша делает драматическую паузу. – Шестнадцать девочек из католического лицея в Турине и четыре учительницы приехали на экскурсию. Они принимали участие в конкурсе «Города Восточной Европы» и выиграли первый приз. Посетили ряд городов, приехали к нам и вдруг потерялись. Только что, сию минуту, вся группа была здесь, и вдруг никого не стало. И мобильник, как назло, сел.
Не беспокойтесь, синьора, говорю я учительнице, я вас в беде не оставлю. Как называется ваша гостиница?
Синьорита, говорит она и краснеет. Роется в сумочке, ничего не находит, смотрит на меня с ужасом. Ну, думаю, Добродеев, напряги свои серые клетки, сообрази,
