телу долгожданное облегчение.
– Как твой глаз? – спрашивает Ирения.
Я тянусь к нему рукой. Едва пальцы касаются кожи, боль пронзает мое лицо.
– Ты просто ужасна, – стону я, скривившись. – Мне потребуется больше часа, чтобы вылечиться.
Ирения пожимает плечами в качестве извинения.
– Извини?
К счастью, синяки и порезы заживают легко. Немного силы и магии, и от них остаются лишь воспоминания. Это почти не требует концентрации. Все, что мне нужно, это хороший сон, чтобы впоследствии восстановить силы.
Кости излечиваются далеко не так просто.
Я поняла это на собственном горьком опыте, когда вернулась с первой тренировки с Асденом со сломанным пальцем. На его восстановление потребовалась целая неделя.
Мне приходилось ежедневно надевать перчатки, скрывая синяк и притворяясь, что все в порядке, когда король просил меня налить ему вина. Ночью я собирала все свои силы, чтобы вернуть кость на место. После этого меня мучили сильные носовые кровотечения.
Полагаю, это был способ, которым магия пыталась сказать мне, чтобы я стала терпеливее и что она недостаточно сильна. К сожалению, я никогда не отличалась терпением. Чем больше я практиковалась, тем меньше становилась боль заживления.
Несмотря ни на что, оно того стоило.
Если Сирит или Теола увидят мои раны и узнают, что я тренировалась, – что меня учил один из их солдат и что я до сих пор тренируюсь с портнихой-подмастерьем, – их ярость разорвет на куски весь замок.
Я понимаю, что рискую собой и Иренией всякий раз, когда замышляю что-то за спиной у короля, но не могу ничего с собой поделать. Знаю, это эгоистично и глупо, но замок так пуст и безлюден, что я не хочу испытывать здесь настоящее одиночество.
– Тебе действительно следует позавтракать до того, как примешься залечивать свой первый фингал, – советует Ирения.
Я качаю головой.
– Я не голодна.
– А я хочу есть, но набивать желудок в одиночестве как-то некрасиво.
Я смеюсь, но не могу даже думать. Я хочу лишь не думать о Ноксе.
– С каких пор ты стала об этом беспокоиться? – спрашиваю я. – Не сдерживайся. Можешь и мою порцию съесть, если захочешь.
Ирения фыркает, встает и тянет меня вверх.
– «Почему наследница голодала?» – спросят меня. Потому что я съела ее обед.
– Не сомневаюсь, моя мать не будет слишком расстроена, – отвечаю я. – Она лишь проведет больше времени в постели очередного солдата, чтобы произвести на свет нового наследника магии Сомниатис.
– Пресвятые души, Селестра. – На губах Ирении играет улыбка. – Тебе придется научиться сдерживать свой язык, когда ты станешь ведьмой.
– Когда, – задумчиво повторяю я.
Теперь это больше похоже на «если бы».
Что, если мы с Ноксом погибнем в огне? Что, если мне даже не придется быть с ним в одной комнате, когда это произойдет?
Какая бы проклятая
