и звук, и отзвук: из разных книг. Олег Чухонцев

      фонари так тускнели, что делалось ясно:

      мое тело –   безвольное –   не было мной

      и душа –   малодушная –   мне не причастна.

      Да и вся моя жизнь, ненавистная мне,

      так, казалось, чужда была, как сновиденье:

      я лежал у стены и, прижатый к стене,

      кожей чувствовал жаркий озноб отчужденья.

      Что же это, предвиденье или недуг

      тяготились ошибкою неотвратимой?

      Или плановый робот –   железный паук –

      деловито опутывал мир паутиной?

      Всё равно! Уже буквица бледным огнем

      проступала в окне, словно след на копирке,

      и топырился дом наш, стоящий углом

      между корпусом «Правды» и зданьем Бутырки.

      Всё равно! Всё равно! Ожиданьем труда

      занималась душа –   и не видела дела.

      И гудели –   почти по-людски –   провода,

      но сквозило и в них ощущенье предела.

      Но всего один сдвиг –   и запахнет бедой.