другой части этого рассказа сообщение о событиях, которые, ценою кровавой тринадцатилетней войны, закрепили, начиная с этой эпохи, окончательный триумф наиболее сильного из двух противников. Являясь сначала победоносной для оружия Алексея, потом показав со всей жестокостью свою обратную сторону, борьба эта должна была потребовать исключительных жертв от слишком сильно истощенной страны и в 1662 году, в довершение всех бед, она вызвала новые внутренние беспорядки, которые становились серьезными и грозили уничтожить уже добытые успехи.
Уже давно московская казна вынуждена была прибегать к самым неудобным средствам. За отсутствием драгоценного материала, который не удалось открыть иностранным изыскателям, прибегли, как это было и во Франции, да и в других странах, к переливке монеты по большей части иностранного происхождения. Из одного голландского экю, стоящего от 40 до 50 коп., чеканили 60 и более. Или решали, что эти экю сойдут по курсу за рубль. В конце концов прибегли к насильственному введению медной монеты.
В 1647 году один иностранный путешественник напечатал следующую характерную заметку:
«Торговля шла плохо в Москве в прошлом году, благодаря последней войне, истощившей жителей двух пятин, и новым налогам, потому что им пришлось отдавать насильно свои товары за медные деньги, что заставило понизить их цену со ста на один… Это разорило многих частных собственников и повергло их в такое отчаянье, что одни из них повесились, а другие пропивали остаток своего имущества и умирали в пьянстве».
Из этого видно, что некоторые черты экономического и социального кризиса, при котором мы теперь присутствуем, имели свои прецеденты в прошлом.
То были лишь опыты, в которых однако зародилась уже идея, на которую должны были натолкнуть московских финансистов гибельные результаты польской войны. В 1656 году, если не раньше, по совету, как полагают, Федора Ртищева, в Москве вздумали чеканить рубли из меди и придать им официально ценность серебряного рубля. Так как отношение цен обоих металлов равнялось тогда 62,5:1, то ясно, какую громадную выгоду думала извлечь из этого предприятия казна. Как ни груба была эта иллюзия, она тождественна с той, которая привела в различные времена и в различных странах к выпуску бумажных денег. Медные рубли являлись в общем лишь ассигнациями, и предубеждение против тех, которые имели с ними дело, можно оправдать особенными условиями. С одной стороны на самом деле казна заявила, что только эта монета имеет законный курс и может отныне служить для обмена, а с другой стороны, применяя насильственный обмен ее на золотую и серебряную монету, она как бы представляло в виде гарантии все богатство государя, которое казалось тогда огромным, неисчерпаемым и значит представляла эквивалент металлическому обмену при выпуске денежных знаков нашими современными банками.
Между заинтересованными лицами многие были склонны этим удовлетвориться. Когда
