империю – давайте, действуйте, однако если ошибетесь, вас ликвидирую я или кто-то из ваших телохранителей, а прикомандированный к нам специалист из министерства пропаганды нарисует любые обстоятельства, исходя из общественных пристрастий и потребностей.
– Замечательно. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но майор Дорс наверняка раньше служил не в таможенной страже. Вы сами лично его раньше знали?
– Извините, капитан, начальник, так сказать, – вступил в разговор майор, – позвольте за себя я сам отвечу, а то вы говорите обо мне, как будто меня здесь нет.
При этом он сделал движение рукой, и два его уже переодевшихся бойца ломанулись в противоположные углы весьма немаленького главного зала терминала.
– Я действительно уже пятнадцать лет майор таможенной стражи, и этот наряд, хоть и внеочередной, достался мне вчера самым естественным образом: лейтенант Корн был на каком-то семейном торжестве, наотмечался там, а в контрольное время, согласно анализатору, не уложился в норматив. Ненамного, но не уложился. По этой причине я и заступил в наряд. Наверное, лучше бы было для всех, чтобы министр не назначал меня начальником вашей личной охраны.
Почему-то стало понятно, что многое из речи майора – ложь, но вместе с тем ощущался какой-то посыл ко мне (зачем ему рассказывать мне о каком-то лейтенанте Корне?), я почувствовал, что майора надо раскрутить на какую-то информацию, только не мог определиться в каком направлении надо начать раскрутку. Ладно, буду танцевать от печки, то есть отталкиваться от его же слов: «назначен министром, но лучше бы тот этого не делал».
– Скажите, майор, вы действительно не знаете, по какой причине назначены начальником моей охраны?
– Наоборот, отлично понимаю причину этого и полагаю, что мне следует о ней рассказать, все равно вы потом все узнаете. Пятнадцать лет назад меня с треском, нет, наоборот, очень тихо выгнали из числа сотрудников министерства безопасности, где я также был майором и возглавлял один из отделов по силовым операциям. Как видите, за прошедшие пятнадцать лет я сделал «отличнейшую» карьеру в таможенной охране. Спасибо, что хоть не убрали. Причина увольнения – неудачная операция, которую я осуществлял. Неудачная операция – слишком мягко сказано, это был полный провал и катастрофа. Нелепая случайность – и погиб грудной ребенок, который должен был стать ценнейшим заложником. В общем, из моего парализатора была убита ваша малолетняя сестра, Лон. Если бы не кровная месть, существующая между родами Версорио и Ганетти, меня бы все информационные агентства заклеймили бы детоубийцей. Вместо этого все засекретили, а возможные концы зачистили.
Да уж. Выдал. Как кувалдой по башке стукнул. Приходил я в себя несколько минут. Капитан тоже выглядел слегка ошарашенным, с разговорами и комментариями не торопился.
– Раз вы, майор, участник тех событий, скажите, это действительно была нелепая случайность? А кто же застрелил Марту
