по голосу – старший из братьев.
– Да… – ответил Трубецкой по-французски. – Русские пытались бежать…
– Помочь, пан капитан?
Трубецкой на секунду задумался: звать? Сказать, что помощь не нужна? Что поляки примут, а что их насторожит?
– Мать твою! – заорал вдруг ротмистр. – Курва французская! Я тебя! За князя! Мальчишку убил, лягушатник…
Дверь распахнулась, на пороге стоял Стась с пистолетом в правой и факелом в левой руке.
– Пан капитан…
Трубецкой замахнулся саблей от левого плеча, но ротмистр успел раньше. Стоя на коленях у самого порога, он не ударил, а ткнул, сунул клинок сабли мальчишке прямо под кушак. И, вставая на ноги, распорол тому живот.
Стась замер, слабо вскрикнув, ротмистр взял у него из руки пистолет и оттолкнул тело в сторону, припечатав выпавший факел ногой к полу. Снова стало темно.
– Нет… – крикнул Чуев и через несколько мгновений повторил, но уже гораздо тише. – Нет…
Захрипел жутко, словно горлом у него пошла кровь.
Трубецкой двинулся вслед за ротмистром через сени к выходу.
Перед самой дверью гусар замер, и Трубецкой натолкнулся на него.
– Что-нибудь по-французски… – прошептал Чуев. – Как бы не стрельнули…
– Жан! – негромко крикнул Трубецкой. – Открой дверь… Тут дышать нечем…
Ротмистр толкнул князя в сторону от дверного проема, сам упал на колено и толкнул дверь.
Оба поляка стояли перед крыльцом, Збышек навел свой гигантский кавалерийский пистолет левой рукой, в правой была сабля. Штефан целился из штуцера. Фигуры были едва различимы в неверном свете факелов, падающем из открытой двери конюшни.
Ротмистр выстрелил.
Вспышка на мгновение ослепила Трубецкого, и он не рассмотрел, попал Чуев или нет. Через секунду грянул выстрел в ответ, пуля ударила в притолоку.
– Вперед! – крикнул ротмистр, выкатываясь из двери.
Второго выстрела не было, кто-то из поляков не выстрелил сразу и теперь вполне мог всадить пулю в подбегающего противника.
Под ногами скрипнули ступени крыльца, одна доска просела, и Трубецкой чуть не упал, с трудом сохранил равновесие.
– Мальчишку бери! – крикнул ротмистр, бросаясь на Збышека. – Мальчишку…
Сталь лязгнула о сталь, краем глаза Трубецкой заметил искры, отлетевшие в стороны от ударившихся клинков, но князю было не до того – Штефан собирался стрелять. Ствол штуцера он почему-то перед этим опустил, а теперь медленно поднимал оружие навстречу набегавшему Трубецкому. И делал он это почему-то одной рукой – правой.
Наверное, пуля все-таки задела его левую руку, мелькнуло в голове Трубецкого. Нет, не успеешь… не успеешь…
Штефан выстрелить и не успел, смог только подставить ствол штуцера под удар сабли, рывком отвел ее в сторону, отступил. Парень не запаниковал, не струсил, просто штуцер был слишком тяжел, чтобы управляться с ним одной рукой.
Трубецкой
