наверное, со времен царского МИДа; я передвигался по кабинетам почти автоматически. Сначала – узкий и тесный, как купе железнодорожного вагона, кабинет главного бухгалтера, высокого худого блондина. Тот, поздоровавшись кивком, не выразил удивления по поводу столь странной географии командировки. Видавший и не такое, он догадывался, какой я советник МИДа.
– Счастливого пути.
Около холеного милиционера я позвонил по внутреннему и через две минуты услышал сверху уверенный женский голос: «Товарищ Лонов, пройдите в кассу Аэрофлота». Минуя очередь по меньшей мере из двадцати человек, я прошествовал в кассу, и через десять минут у меня в руках был билет Москва – Браззавиль – Женева – Москва. Я уже собирался выходить из закутка, где размещалась касса, как в дверь просунулась дама из общей комнаты:
– Вас разыскивает какой-то Колосов. Просит, чтобы вы подождали его у входа в здание.
Экстренная встреча с непосредственным начальником за день до отлета ничего хорошего не предвещала.
Через пару минут я уже прогуливался мимо здания Генштаба. Оттуда выскакивало такое количество не обращающих ни на кого внимания генералов и с таким количеством звездочек на погонах, что проходивший мимо явно иногородний солдат, за всю свою воинскую жизнь выше полковника никого не видавший, долго и ошалело маршировал с открытым ртом и прилипшей к виску рукой.
Черная «Волга» с мигалкой и дополнительными фарами остановилась около дома с мемориальной доской, сообщавшей, что когда-то здесь собирались декабристы. Ни меня, ни сидевшего на заднем сиденье Пискунова, помощника моего непосредственного начальника, декабристы не интересовали.
– Ты – как колобок, Колосов тебя по всей Москве ищет.
– Что случилось? Рязанская губерния отделяется от России?
– Шутить будешь у него в кабинете. Из ЦК звонят. Ты, конечно, к ним не удосужился…
– Да вроде бы…
Обязательное в былые годы правило перед загранкомандировкой беседовать в Международном отделе ЦК к общей радости с приходом Горбачева было отменено.
– Надо зайти. Кузякин тебя ждет. У них там для тебя поручение.
– Какое?
– Не знаю. Но сразу после него – к начальству.
Хоть и времена теперь другие, но в ЦК партии без партбилета не пустят. Придется ехать домой, а если ночью улетаешь на край света, то час в пробках воспринимаешь как личное оскорбление.
17. Линкоры в пять клеточек
Войдя в вестибюль Международного отдела, я протянул партбилет упитанному охраннику с капитанскими погонами. Тот партбилет взял, посмотрел, уплачены ли взносы, потом передал другому охраннику, такому же упитанному, но с погонами майорскими. У обоих были открытые и волевые лица людей, готовых прямо сейчас здесь же отдать жизнь за родину.
– Вы к товарищу Кузякину? – спросил первый охранник.
– К нему.
Второй охранник тщательно сличил фотографию на партбилете с моей физиономией, вернул документ первому, тот тоже тщательно сличил фотографию с физиономией – у нас в отделе эта процедура
