русской архитектуры, как Сухарева башня, «сестра Ивана Великого», Красные ворота, триумфальная арка, построенная в честь победы над шведами в Полтавской битве, стены и башни Китай-города. В 1936 году была разобрана Триумфальная арка на площади Тверской заставы в Москве, сооруженная в честь победы в Отечественной войне 1812 года[269].
Защитников шедевров нередко называли классовыми врагами. Академику А. В. Щусеву, обратившемуся к руководству Москвы с письмом о нецелесообразности сноса памятников, был дан публичный ответ: «Москва не музей старины, не город туристов, не Венеция и не Помпея. Москва не кладбище былой цивилизации, а колыбель подрастающей новой пролетарской культуры, основанной на труде и знании»[270].
Борьба с прошлым и титанические усилия по переустройству страны и общества освящались «благой» целью – «обогнать» в историческом развитии, как писал известный журналист М. Е. Кольцов, «грязную, вонючую старуху с седыми космами, дореволюционную Россию»[271]. О России и русских в печати того периода можно было прочитать: «Россия всегда была страной классического идиотизма»[272]; завоевание Средней Азии осуществлялось с «истинно русской подлостью»; Севастополь – «русское разбойничье гнездо на Черном море»[273]; Крымская республика – «должное возмещение за все обиды, за долгую насильническую и колонизаторскую политику царского режима»[274].
Ф. М. Достоевский в романе «Братья Карамазовы» (1879) предвосхитил некоторые из отмеченных выше «достижений» историков школы Покровского и других прогрессивных, по меркам 1920-х годов, ученых и публицистов в нескольких фразах своего литературного персонажа Павла Смердякова, которые позволяют распознавать всякие, в том числе и «ученые» разновидности смердяковщины: «Я всю Россию ненавижу, Марья Кондратьевна!»[275]; «В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона французского первого, отца нынешнему, и хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки-с»; «Русский народ надо пороть-с…»[276].
«Обломовщина» – родовая русская черта?
Страстным обличителем старой России до конца своих дней оставался Н. И. Бухарин. Символом императорской России, по его мнению, следовало бы считать не столько официального двуглавого орла, сколько кнут и нагайку. Царствовали в России в его изображении не иначе как «дикие помещики, “благородное” дворянство, идеологи крепостного права, бездарные генералы, сиятельные бюрократы, вороватые банкиры и биржевики, пронырливые заводчики и фабриканты, хитрые и ленивые купцы, “владыки” черной и белой церкви, патриархи и архиепископы черносотенного духовенства»[277]. Правила «династия Романовых с ее убогим главой, с ее великими князьями – казнокрадами,
См.:
См.:
Цит. по:
Цит. по:
Цит. по:
Жизнь национальностей. 1921. 25 октября. № 23.
