и я отозвалась на него. Ладони любовника наглаживали мои ягодицы, распаляя желание.
Я застонала от удовольствия, когда рука сместилась на спину и проникла под курточку домашнего костюма, а вторая – сжала ягодицу. Неосознанно мои пальцы зарылись в густые волосы мужчины, продолжая немой и такой понятный всем язык похотливого принуждения. Мышцы внизу живота напряглись.
Оторвавшись от губ Ильи, я выгнулась и застонала. Мужчина накрыл ладонью мою шею, погладил, перекрывая пальцами артерию. Теперь и я чувствовала собственный взбесившийся пульс. Возбуждение подталкивало меня на следующий этап, где царило бы абсолютное сумасшествие и безотчётность.
Илья гладил моё тело зло, жадно, настойчиво. Я задыхалась от нетерпения. Реальный мир вокруг меня исчезал, растворялся – я не держала его. Проваливалась в пластичный и неуправляемый водоворот страсти – мой личный край света.
Я сбегала туда при каждой возможности, чтобы вновь почувствовать ту грань, где кончается горизонт действительности и начинается полёт.
Полёт в пропасть.
Полёт ввысь.
И вот только тогда снисходит забвение.
Забыть – к этому стремилась.
Забыть. Не помнить ничего, даже себя.
Там, на самом дне водоворота, когда не хватает воздуха от желания и чувственности, был простор – исток. Начало чего-то, что я бы назвала безупречностью.
Да, да, именно низменные инстинкты дарили людям то, что они называли идеальностью: еда, сон, секс. Дико? Согласна. Но именно такие элементарные и малоценные рефлексы отправляли нас к самим себе изначальным, без всей этой шелухи, называемой жизненным опытом.
– Я люблю тебя, – выдохнул Илья, опаляя кожу на шее своим дыханием.
Мы любовники – ничто этого не изменит. Не следует, Илья, говорить этого. Я так всё сделаю правильно, как будет хорошо нам обоим.
Ну-же, возьми меня, и пусть этот мир катится к лешему!
– Я хочу тебя, – прошептал он.
Правильные слова! Одобряю! Нам с тобой не нужна чушь, неразбериха, тупость, называемая любовью. Она – игра без правил, до самого конца. Счастлив остаётся только тот игрок, кто уйдёт в могилу первым. Зачем нам всё это? Покой, страсть, отчуждение – всё это будет, а иного – нам не нужно.
Мне кажется, я выдохнула: «Да», но я не уверена в этом. Потому прокричала:
– Да!
Мне хотелось действий, подарить ответные ласки.
Какой же ты… медлительный. Ну же, давай!
Он подхватил меня на руки и отнёс в спальню. Шёлк покрывала обдал кожу прохладой. Теперь всё шло как надо: по правилам, по сути существования. Мы летели вместе с любовником в чёрную дыру, где переставала существовать гравитация, где мир становился изнанкой. Где постыдность приобретала величие, а реальность – становилась иллюзией.
Я умирала и не желала воскресать.
Почему мир не остановится?
