Миллер, мать Джонни и медсестру из кэботской окружной больницы. Увидела Рэчел Грин, председателя родительского комитета и домохозяйку, перевязывавшую запястье восьмилетней девочке. Заметила Дэна Дженсена, городского ветеринара, склонившегося над мальчиком в спекшихся от крови джинсах. Она даже рассмотрела дырку в плотной ткани. Мальчику попали в ногу.
Боже, пулевое ранение… Значит, так и есть. Здесь стреляли. Всё по-настоящему. Кто-то открыл огонь в бейкерсвильской восьмилетней школе.
Ее едва не вырвало.
Мимо просеменила заместитель директора Мэри Джонсон. Сэнди схватила ее за руку:
– Мэри, Мэри, что случилось? Как? Ты видела Бекки или Дэнни?
Вид у Мэри был измученный; волосы, обычно аккуратно убранные, растрепались, лицо поблескивало от пота. В первый момент она посмотрела на Сэнди рассеянно и непонимающе, потом узнала и схватила за руку.
– Ох, Сэнди, мне так жаль… Мы делаем всё, что в наших силах.
– Что с ними? Что с моими детьми? Где Дэнни и Бекки? Где мои дети?
– Ш-ш-ш, всё в порядке. Уверена, всё в порядке… Извини, я должна попросить тебя отойти. Всех детей учителя перевели через улицу. Их там собрали во дворах по классам. Значит, Бекки в четвертом дворе. А Дэнни будет в четвертом от нее, дальше по улице.
– Ты видела их? С ними все нормально?
Мэри Джонсон замялась. Что-то промелькнуло в ее глазах, и у Сэнди снова перехватило горло.
– Не помню. Детей так много…
– То есть ты их не видела.
– Мы уже эвакуировали из школы большинство детей. Теперь нам нужно немножко времени, чтобы со всеми разобраться.
– Господи, ты не видела моих детей.
– Пожалуйста, Сэнди…
– Жертвы есть? Кто-то пострадал? Ты просто скажи, есть жертвы?
Мэри сжала ей руку, и Сэнди увидела в прояснившихся глазах заместительницы директора то, о чем никто не хотел пока говорить вслух, то, во что все они будут отказываться верить в ближайшие дни, месяцы и годы: в детей стреляли, есть жертвы.
Значит, так оно и есть.
Сэнди не могла ни дышать, ни соображать. Если бы она могла отмотать время назад, отвести стрелки на шесть часов, к утру, когда накладывала на тарелки «чирьос», когда еще не чмокнула детей в лобик и не отправила их в школу. Она бы отвела стрелки даже не на шесть часов, а больше, когда укладывала их, вертлявых и непослушных, спать и читала сказку о мальчике-волшебнике и магических заклинаниях. Вот как должно быть. Господи, они ведь всего лишь дети… Просто дети…
Из толпы вырвался крик. Разом повернувшись к школьным дверям, Сэнди и Мэри увидели выбегающих с носилками Уолта и Эмери.
– Расступитесь, расступитесь! – кричал Уолт.
Полицейский тоже кричал, призывая людей освободить улицу. Проходу мешала машина, но никто, похоже, не знал, чья она. Полицейский рванул дверцу и переключил
