участкам кожи ради чисто медицинского обследования объяснимо вызывали в его теле неадекватную реакцию.
А безобидные ли? Её пальчики так и испускали «электрические», вернее, эротические разряды. А Андрей, будучи искушенным в вопросах любви, с его-то опытом бывалого ловеласа, с его-то неуёмной фантазией, прекрасно понимал, что за информацию могут нести эти потоки закодированных импульсов.
«Хорошо, хоть не потребовала раздеться ниже пояса, – размышлял он, чувствуя, как от её эротических прикосновений в штанах наливается кровью его изголодавшийся детородный «друг». – Хотя, почему нет? Вот увидит его вздыбившегося и отдастся здесь же в кабинете, прямо вот на этой кушетке, ведь именно для этого они и установлены во врачебных кабинетах. А ещё лучше – отдастся прямо на письменном столе. Для чего же ещё нужны эти столы, как не для этого? Фантазии, конечно, но как известно, в теле таких вот серых мышек и прячется самый необузданный бес».
От каждого очередного прикосновения фантазии в голове Андрея становились всё более бурными и необузданными: «Вот у неё учащается дыхание, вздымается грудь и на очередном вдохе самопроизвольно расстёгивается верхняя пуговица халата; взору открывается сокровище полуприкрытой груди четвёртого размера; исходящий от её кожи аромат желания и страсти сводит с ума. Вот она приседает на корточки, расстёгивает Андрею ремень, расстёгивает ширинку и извлекает налитый кровью готовый взорваться детородный орган. Берёт его двумя руками и погружает себе в чувственный ротик…»
– Кожа чистая! – неожиданно вернув Андрея из плена фантазий заключила доктор и, зажав двумя пальцами бицепс над аллергенным пятном, как бы ненароком спросила:
– Фитнесом занимаетесь?!
– Чи-чисто для себя, без фа-фанатизму, – заплетающимся от возбуждения голосом промолвил он.
Андрею всегда нравилось получать от женщин такие вот мимолётные комплименты касательно его, можно сказать, «атлетического» телосложения, сформированного не столько в результате изнурительных тренировок в спортивных залах, сколько в результате его активного образа жизни, в результате деревенского труда на земле, на сенокосах, на заготовке дров, которыми всегда были наполнены и его школьные каникулы в детстве и выходные дни уже в зрелом возрасте. Да и вообще!
– Ниже б-будем обследовать?! – Андрей всё ещё не отошёл от нахлынувших на него эротических фантазий и ради их продолжения, сам того не осознавая, «брал быка за рога». Его рука сама потянулась расстёгивать ремень на брюках, ниже пояса которых уже невозможно было скрыть нагло вздыбленный естественный бугор от налившегося кровью его готового к действиям друга.
«А сколько можно?! Эта доктор явно не прочь побывать в крепких мужских объятиях, с которыми в маленьком северном городишке явно недостаток. Мужчины-то в основном на месторождениях трудятся, а в городишке появляются чисто на время перекомандировки. Не зря же, когда в поле её хоть и близорукого зрения попала выпуклость на штанах, она инстинктивно схватилась за
