подойдет обычный мальчишка, как сотни других на улице и все станет нормально…
– Вот, возьмите, а кофе принесет официант. Еще раз извините, я не хотел… – паренек, все так же беспощадно похожий на меня, протянул мне «чистого» «Фауста» и еще одну книгу, подхватил свою стопку, испорченного Гете и пошел к кассе.
– Подожди, – я вскочил с места и догнал его. Ощущение, что все это сон, окончательно укрепилось в моем сознании, но и на сказку было похоже не меньше. Я перехватил у него книги и предложил. – Давай помогу? А залитого «Фауста» я сам оплачу.
– Зачем? Его же я испортил, – пожал он плечами.
– Да нет, это я кофе неудачно поставил, так что сам виноват, – ответил, усердно моргая, в надежде, что видение меня все-таки отпустит.
Пока мы ждали своей очереди, чтобы не стоять молча и не тонуть в собственных мыслях, спросил:
– А чем тебя «Театральное призвание» зацепило?
– Гете повествует в нем ту часть немецкой действительности, в которой талантливая молодежь, его времени, могла найти себя, – ответил мальчишка. – В литературе, искусстве, театре, где проявляется настоящая культура человека. А я люблю истории, где нет рассказов о «мучительной» любви, мне по душе умение не сдаваться и сила духа!
– А как зовут вас, профессор? – мне едва ли не пришлось вручную поднимать свою челюсть, упавшую на пол.
– Альберт, ну или просто Берт, как мама меня называет. А вас? – полюбопытствовал он.
– Меня Генрих, – ответил привычно.
– Как моего отца. А ваше отчество? – не унимался мальчишка.
Кажется я сейчас упаду. Это же какая из женщин, с которыми я грешил, еще и в отцы записала меня?!
Хотя… Если мальчишке лет так десять, в то время молодецкая удаль уже отступила и я все силы отдавал компании. Головы не терял, алкоголем не баловался и, как правило, предохранялся. Кроме одного раза…
– Просто Генрих, – я попытался улыбнуться, но сам понимал, что получилось криво. – А где…
Задать вопрос я не успел. Женщина, на большом сроке беременности, ловко юркнула между нами и быстро зашептала:
– Альбертик, сколько раз говорить тебе не общаться с незнакомцами?!
Это его мать? Хоть убейте, не помню такое рыжее чудо!
– Теть Галь, мы уже не незнакомцы, – хихикнул мальчишка. – Прошу любить и жаловать, это Генрих и я случайно пролил кофе на его книгу.
Женщина расправила плечи, вытянулась как струна и медленно повернулась ко мне.
– Галина, – растерянно улыбнулась и я понял: она знает, причем знает все! И про меня, и про его мать. Надежда, наконец-то, вышла из комы, открыла глаза и ухватив меня за воротник истошно завопила.
– Где Аня? – спросил прямо, всем своим видом показывая, что ответ получу любой ценой.
– Мама на работе, – выпалил мой сын. Сомнений в отцовстве больше не оставалось. – А вы с ней знакомы, да?
ГЛАВА 6
Анна
