Изучая подобные создания, как они рассматривали дикарей и первобытных людей, краснокожих индейцев и орангутангов, интеллектуалы конца XVIII века вознамерились, обследовав маленького белого дикаря, решить, что же является характерным для Человека. Может быть, на этот раз представится возможность взвесить природное наследие человека и раз и навсегда определить роль, которую играет общество в развитии языка, культуры и нравственности».
Дикий мальчик так и не научился говорить – неизвестно почему. Одна из причин провала (которую, правда, в то время не рассматривали) заключается в том, что его не учили языку жестов, а долго (и безуспешно) пытались заставить говорить. Однако когда «глухих и тупых» начинали правильно обучать, то есть учили языку жестов, они показывали изумленному миру, как быстро и полно могут постичь культуру и жизнь. Это поразительное и чудесное обстоятельство – как презираемое и находящееся в полном пренебрежении меньшинство, практически лишенное статуса человеческих существ, вдруг вырвалось на мировую арену (с трагическим рецидивом, произошедшим в следующем веке) – составляет открытую главу истории глухих.
Но прежде чем обратиться к этой странной истории, давайте вернемся к абсолютно личностным и «наивным» наблюдениям Дэвида Райта («наивным», потому что, как он сам подчеркивал, он никогда ничего не читал по этому предмету до тех пор, пока сам не стал писателем). В возрасте восьми лет, когда стало окончательно ясно, что его глухота неизлечима и что без особых методик обучения его речь деградирует, Дэвида отправили в специальную школу в Англии, где работали бескомпромиссно преданные делу люди, неправильно понимавшие суть проблемы и причинявшие поэтому непоправимый вред детям с врожденной глухотой. В школе детям прививали навыки устного языка. Юный Дэвид был поражен, впервые столкнувшись с ребенком, глухим от рождения.
«Иногда мы занимались уроками вместе с Ванессой. Она была первым глухим ребенком, с которым я познакомился. Но даже восьмилетнему ребенку, каким я тогда был, ее знания казались странно ограниченными. Помню, что мы оказались вместе на уроке географии, когда мисс Невилл спросила:
– Кто король Англии?
Ванесса не знала. Встревожившись, она попыталась краем глаза прочесть ответ в лежавшем перед ней учебнике, открытом на главе, посвященной Великобритании.
– Король – король, – начала Ванесса.
– Продолжай, – приказала мисс Невилл.
– Я знаю, – сказал я.
– Сиди тихо.
– Соединенное Королевство, – сказала Ванесса.
Я засмеялся.
– Ты глупая, – сказала мисс Невилл. – Как могут короля звать «Соединенным Королевством»?
– Король Соединенное Королевство, – покраснев как рак, упрямо повторила Ванесса.
– Скажи ты, если знаешь, Дэвид.
– Король Георг Пятый, – гордо сказал я.
– Это
