бросил взгляд в зеркало заднего вида. – Люди, которых притягивает порок, делятся на две группы. Первым пороки помогают открыть новые грани реальности. А вторым – убежать от себя.
– К какой группе вы относите себя?
– Ко второй.
Доктор Мори свернул на обочину и остановил машину.
– Подышим свежим воздухом, – предложил он. – С вершины горы прекрасный вид на город, а небо здесь восхитительное.
Адам вышел из машины и, подойдя к обрыву, посмотрел на город. Вид отсюда открывался такой, что захватывало дух. В полном смысле этого слова – он побаивался высоты.
– В жизни каждого из нас, – продолжил свою мысль доктор Мори, – есть что-то, с чем мы вынуждены мириться. Иногда это привычка, от которой мы не хотим избавляться. Иногда – страсть. Иногда – надоедливые мысли. А иногда это боль. Время от времени вы словно состоите из боли. И думаете только об одном – умереть и больше ничего не чувствовать.
Адам безмолвно покачал головой. Вивиан присел на капот и тоже посмотрел на город. Он прижал ладонь к груди и погладил шелк рубашки.
– Мой добрый приятель, – сказал он так же буднично, как несколько минут назад охарактеризовал свою сущность. – По самым оптимистичным прогнозам, мы проведем вместе еще около двух лет.
– Вы поэтому курите опиум?
– Удачно подобранная доза – разум остается трезвым, привыкания не вызывает, если не злоупотреблять, но помогает расслабиться.
– Она не операбельна?
– Вы бы согласились пройти все круги Ада, зная, что через пару-тройку лет вам придется сделать это снова?
Адам положил руки в карманы и отошел от обрыва.
– Вы не боитесь смерти, доктор?
– Я боюсь прожить бессмысленную жизнь.
В ночной тишине было слышно стрекотание сверчков.
– Скажите, а Афродита… что она думает по этому поводу? –заговорил Адам.
– Она придерживается вашей точки зрения. Она делилась со мной впечатлениями по поводу семинара. Ей понравилось, и она с нетерпением ждет следующих занятий.
– У вас странные отношения.
Вивиан закурил и закинул голову назад – то ли для того, чтобы расслабить шею, то ли для того, чтобы посмотреть на звезды.
– Нас это устраивает.
– Вас устраивает тот факт, что вы – чужие люди, хотя живете под одной крышей?
– Мы перестали быть чужими людьми еще до того, как она переехала ко мне. На ее глазах застрелили мужа, она упала в обморок прямо посреди улицы. Я возвращался домой ночью, пешком, и нашел ее. Ни один сукин сын не подумал остановить машину, мне пришлось нести ее до больницы на руках. К тому времени было глупо надеяться на то, что ребенок выживет. Выкидыш на пятом месяце – это смертный приговор. – Он поправил шарф, укутывая шею. – Три дня она была без сознания, потом три дня бредила и не понимала, что происходит вокруг. Я не отходил от ее кровати, почти не спал. Мое лицо было первым, что она увидела, придя в себя.
Адам
