Сестрой Милосердия.
– Но вот только Сестра Милосердия и Жена-Любовница – это далеко не одно и то же.
– Что я и испытал на собственной шкуре, – сказал он.
– После того как женились на ней, полагаю?
Уилл секунду колебался с ответом.
– Вообще-то, – ответил он, – это произошло даже раньше. Но не потому, что она проявляла какое-либо нетерпение в своих желаниях, а всецело из-за ее стремления сделать все возможное, чтобы угодить мне. Потому что на словах она в принципе не верила в прочность уз брака и всегда выступала за свободную любовь, а что еще более удивительно, – вспомнил он совершенно невероятные вещи, которые Молли не моргнув глазом могла произносить даже в присутствии его матери, – обожала обсуждать эту самую свободную любовь. Тут я должен был насторожиться.
– То есть вы все заранее знали, – подвела итог Сузила, – но все же женились на ней?
Уилл ничего не сказал, а лишь кивнул в ответ.
– Потому что как джентльмен чувствовали себя обязанным жениться, верно?
– Да, отчасти по этой старомодной причине, но и потому, что влюбился в нее.
– Так вы все-таки ее полюбили?
– Да. Нет. Не знаю. Но в то время я действительно знал. Или мне так казалось. Я убедил себя, что в самом деле люблю ее. Хотя я понимал, как понимаю и сейчас, в чем заключалась причина подобной убежденности. Я был благодарен ей за изгнание червей из моей жизни. А к благодарности примешивалось уважение. И восхищение. Она была настолько лучше и честнее меня самого. Но к несчастью, вы правы: Сестра Милосердия не равноценна Жене-Любовнице. Вот только я готов был принимать Молли такой, какой она была. На ее условиях, а не на моих собственных. Мне тогда легко верилось, что ее условия намного предпочтительнее моих.
– И как скоро, – поинтересовалась Сузила после продолжительного молчания, – вы начали заводить интрижки на стороне?
Уилл снова улыбнулся пристыженной улыбкой.
– День в день ровно через три месяца после свадьбы. Впервые я согрешил с одной из секретарш в редакции. Боже, какое занудство! А потом появилась юная художница, маленькая кудрявая еврейка, которой Молли помогала деньгами, пока она училась в школе изобразительного искусства Слейда. Я навещал ее в мастерской дважды в неделю с пяти до семи. Молли узнала об этом только почти через три года.
– И, как нетрудно догадаться, была очень огорчена, не так ли?
– Значительно сильнее, чем я мог себе даже вообразить.
– И что же вы сделали по этому поводу?
Уилл тряхнул головой.
– С этого места все начинает усложняться, – сказал он. – В мои планы не входило прекращать свои визиты на коктейли к Рейчел, но я ненавидел себя за то, что приношу Молли столько горя. Но в то же время я ненавидел и ее за такую острую реакцию на все. За неизбывную печаль. У меня вызывали отторжение ее страдания и любовь, которая была причиной страданий.
