круассан, а не дохлая крыса от Дэваля, – вздохнула я, сползая с постели.
На пороге мялся Харриет.
– А, это ты.
– Уже встала? Хорошо. У нас полчаса до занятий, тебе еще надо познакомиться с магистром Сонг, взять учебник, ну и вообще немного осмотреться. Вот, одевайся. Отсюда недалеко, но скоро зарядит дождь. Хочу успеть до него.
– А под крышей пройти нельзя?
Харриет пожал плечами.
– Я никогда не пробовал. В городе много закрытых дверей. В некоторые коридоры не стоит соваться.
– Да, я помню. Что это такое?
Парень настойчиво протягивал мне какой-то сверток.
– Форма. Все студенты колледжа должны носить форму, чтобы в министерстве каждый знал – это новенькие.
Внутри свертка, вопреки моим ожиданиям чего-то ужасного вроде клетчатой юбки, дурацких гольфиков и рубашки, обнаружилось вполне сносное малиновое платье-кейп по фигуре. Там, где плечи переходили в рукава с разрезами, была приколота небольшая брошь с причудливым символом, похожим на те, что я видела внизу.
– Что он значит?
– Не знаю. Это древний язык иных.
Я переоделась и посмотрелась в зеркало. Поежилась: в узком платье было непривычно и неудобно.
– Какой смысл в такой форме?
– Министерство мертвых – сердце нашего мира. В нем должен быть порядок. Тебе еще нужно собрать волосы, за распущенные магистр Сонг сделает выговор.
– Самаэль? – фыркнула я. – Ему, кажется, только повод дай.
Но взяла шпильки и принялась делать пучок, благо действо за годы выступлений в спорте было отточено до совершенства.
– Не Самаэль, – Харриет покачал головой, – а Селин. Магистр Селин Сонг. Она – директор колледжа.
– Сестра?
– Жена.
Я присвистнула. У мрачного главы министерства есть законная супруга. Любопытно взглянуть.
– То есть у вас есть семьи?
– Конечно.
– И вы ходите на свидания? Целуетесь? Занимаетесь сексом?
Парень слегка покраснел, но стоически выдержал мой допрос.
– А почему бы нам этого не делать?
– Ну… не знаю. Вы же бессмертные души. Вас должно волновать, как попасть в Элизиум или как не отправиться в Аид. А вы: жены, свидания, секс. А дети? У вас рождаются дети?
– Очень редко. – Мне почудилась в голосе Харриета грусть. – Повелитель считает, мы наказаны за то, что сотворили со своим миром. И недостойны плодиться.
– Жестоко. Так, я готова, идем.
Мы вышли на улицу под накрапывающий дождик. Я старалась не поскользнуться в новых балетках на брусчатке, а Харриет несся так, словно спасался от стаи голодных волков. Злобно сопя ему в спину, я мрачно думала, не связана ли его нелюбовь к воде с гибелью на «Титанике». Но вновь – как-то часто это в последнее время выходит – решила не делиться идеями вслух.
