сукровицу, чудовище мотнуло головой раз, другой, третий и – уронило голову. Одно его гигантское крыло смялось, второе было распластано по земле. От Непомнящего шел дым, как от освежеванного в мороз оленя. Он знал, что дракон еще жив, потому не спешил подойти ближе. Изогнувшись по-змеиному, крылатый змей судорожно махнул хвостом. В Непомнящего ударило пылью и мелким щебнем. Потом от предсмертной судороги содрогнулась земля.
Подошел Летун. Он был серый, как мышь, в лохмотьях пепла. Обойдя туловище, он задрал голову и попятился, пытаясь заглянуть в полуприкрытый глаз с узорчато-серой прорезью зрачка.
Ничего не выражал этот глаз, взор его был обращен вдаль, на заснеженную горную гряду.
– Найди лошадей, – приказал оцепеневшему юноше Непомнящий, – Освободи один мех от воды. Освежуем.
Непомнящий обошел голову с той стороны, где была на шее рана, положил на землю скорлупу со смолой, кресалом поджег короткий фитиль, подложил скорлупу под самую рану и отошел на пять шагов. Скорлупа взорвалась, еще больше разворотив рану. Удостоверившись, что дракон мертв, Непомнящий попытался отволочь в сторону конец крыла, но не смог, и ему пришлось ждать, пока явится Летун. Вдвоем они кое-как отволокли крыло. Непомнящий поджег еще одну скорлупу и забил ее между чешуями на драконьей грудине. Пришлось поджигать три скорлупы, прежде чем пара чешуй отстала от шкуры. После этого они стали расковыривать это место мечами. Острейшие булатные мечи с трудом брали драконью шкуру. Выковыряв углубление, воины закладывали туда скорлупу и поджигали. Наконец шкуру удалось пробить, и из раны стала сочиться коричневая сукровица. Они расковыривали драконью плоть до самого вечера. Дракон оказался жирным, они уткнулись в ребро, так что пришлось обходить его. Наконец в грудине была выработана целая пещера, воины были с ног до головы в зелено-коричневой грязи.
Когда стемнело, они развели костер и уснули прямо возле туши.
Летун проснулся от того, что сероглазая девушка лила ему на лицо воду из кувшина и улыбалась. Открыв глаза, он понял, что это всего-навсего выпавшая к утру роса.
Из тумана появился Непомнящий, как будто и не спал.
– Не такие уж они и страшные, – сказал Летун.
– Везучий, – проворчал старик, – Как дружок твой…
Непомнящий вдруг разворчался. Молодежь нынче! Драконов не боятся! Раньше дракон схватит воина взглядом – тот и двинуться не может, а теперь, – хоть Сновидец тот же, – с самого начала стал бить драконов, как будто с цепи сорвался. Потом, видно, соскучился и совсем пропал.
Летун вспомнил, как сквозь пыль, через которую слепил солнечный диск, он смотрел прямо на дракона, а тот – на него. И, хоть дракон был высоко, – будто щупальцами прижимал, распластывая его по земле.
К полудню они, наконец, добыли из груди ящера «драконью душу» или «драконью жабу», золотистого цвета полипы в легких. Благодаря им дыхание ящеров становилось
