style="font-size:15px;"> – У меня есть талантливый ученик, имеющий дар, но он круглый сирота и очень беден. Когда он станет Медиумом, он так и останется бедным и ему негде будет жить. А я хочу после себя оставить хоть что-то ему. Я очень хочу подарить ему квартиру. Эту квартиру, оставшуюся мне от матери, я завещал своей помощнице. Она всю жизнь была рядом со мной, делила со мной и радости, и горести. Она – святой человек. Эти два человека – самые близкие люди в моей жизни, и я хочу отблагодарить их. Но у меня только одна квартира, а денег на покупку второй, естественно, нет.
– Но у меня нет таких денег, – возразил Межинский.
– Врёшь, – отрезал Медиум. – Ты же знаешь, что меня обмануть невозможно. Твои дети смогут обеспечить себя сами и эти деньги, которые ты заработал не без моей помощи, им не нужны. Я просто прошу у тебя свою долю. Ведь, если честно, я заработал эти деньги.
– Помоги мне в последний раз, – пролепетал Межинский. – И я оставлю тебя в покое. Последний раз. Прошу тебя.
– Ты, видимо, не понял о чём я тебе только что сказал, – Медиум развернулся и сел на место.
Максим сполна воспользовался этой секундой, когда Медиум перестал смотреть на него. Он слегка приободрился.
– Ведь мы с тобой росли в одном дворе, – с надеждой воскликнул он.
– Ага, вспомнил, – зло посмотрел на Межинского Медиум. – Может ты помнишь, как ты со своими дружками издевался надо мной. Я до первого класса мочился в постель, я рос слабым и больным, я был маленького роста и уродлив. А вы постоянно обзывали меня, били, заставляли делать неприятные вещи. Помнишь?
Межинский опустил голову.
– Я был беззащитным перед вами, никто не мог заступиться за меня, – продолжал далее Медиум. – Моя бедная мать растила меня одного, она с утра до вечера работала, чтобы хватало денег лечить меня. А ты помнишь, как вы её обзывали за спиной: и шлюха, и грязная подстилка, и вонючая бычка. А это всё из-за того, что она точно и не знала от кого меня родила. Ей очень хотелось ребенка, а в личной жизни ей не везло. А меня вы обзывали Семимесячным. Я сначала не понимал, что это такое. Думал это так из-за моего роста. Но потом понял и это открытие не принесло мне радости. А моё имя? Как вы насмехались над моим именем. «Тоже мне иностранец-засранец», – говорили вы. – «Ты своим видом оскверняешь столь благородное имя». Сколько боли и обид я перенёс в детстве. Как ночами я тихонько плакал в подушку, как я проклинал тот день, когда родился. Как я хотел уйти из жизни, но понимал, что моя мать не переживёт этого. Ты же помнишь, что я подружился с одной девочкой во дворе. Она была такой же несчастной, как и я. Жила с бабушкой, родители у неё погибли. Она была одинока и постоянно ходила грустной. Мы сроднились с ней, ходили друг к другу в гости. Это была не просто дружба – это была первая любовь. Она чувствовала то же, что и я, она была похожа на меня. И что же вы, сволочи, сделали. Вы заманили её в подвал и изнасиловали прямо у меня на глазах. Бедная девочка, она рыдала от боли и
