расслабить своё уставшее за неделю тело и “возродиться из пепла”, как он сам выражался. Традиции – это святое, и ничего не могло его остановить перед выполнением этого приятного долга.
Десять утра в среду было лучшим временем для посещения данного заведения. Наплыв клиентов был минимален – семейные люди молодых и средних лет находились сейчас на работе, их выводок – на учёбе или в детском саду. Значит никто не будет создавать шумную суету и не нарушит покой престарелого Вэла. Со стороны могло показаться, что вся сауна и её прелести в его персональном распоряжении. Выставив нужную температуру на терморегуляторе, на всякий случай прикрыв наготу широким полотенцем, Игнатовски занял место на самой нижней полке, где было наименьшее количество жара.
Это были его два часа – время наедине со своими мыслями, время порядка и чистоты. Последние десять лет он находил здесь свою отдушину, наслаждаясь покоем и сухим паром по пенсионному удостоверению бесплатно. Все проблемы и беспокойства здесь быстро уходили на второй план, казались такими мелочными и неважными. Прекрасный шанс побыть с собой наедине, немного поностальгировать о былых временах, вспомнить одну из своих прекрасных студенток с последнего курса…
Ну вот, кто-то ещё решил разделить радость Вэла и присоединился к нему в кабинку. Радость уединения и неразделимого обладания всем помещением куда-то разом испарилась. Конечно, сауна была общественной, но ведь можно было пойти в соседнюю?
Крепкий мужчина лет пятидесяти-шестидесяти на вид закрыл собой почти весь проход в парную. Он шёл чуть прихрамывая и смотря строго в пол, молча занял деревянную полку на самом верхнем третьем ряду, но находился прямо напротив Вэлмера. Совершенно бесцеремонно расстелил своё полотенце и расположился на нём, ни капельки не стесняясь соседа по кабинке и демонстрируя своё видимое превосходство над пожилым посетителем.
Старик начал украдкой изучать своего нежеланного напарника по парной, бросая не него короткие и робкие взгляды. Бугристые мышцы на теле человека напротив были хорошо тренированы и перекатывались под разогретой горячим воздухом кожей. Пара татуировок на плечах изображали каких-то хищных птиц, наподобие соколов или ястребов.
– Наверное, бывший военный или отставной полицейский, – такая мысль посетила седую голову Игнатовски. У Вэлмера тоже была когда-то татуировка, но он ей давно уже не гордился, вывел лет двадцать назад, как и почти все следы о ней из памяти.
Эти ребята зачастую делали подобные изображения в честь своего подразделения, навсегда запечатлев символику на себе. Вдоль всей левой ноги, от самого бедра до щиколотки тянулся широкий шрам, возможно полученный давно вместе с боевым ранением. Длинный нос с небольшой горбинкой и глубоко посаженные карие глаза также не ушли от внимания Вэла.
Когда-то раньше Вэлмер Игнатовски обладал куда лучшими способностями к визуальному анализу, за что не раз был отмечен высшим руководством, запросто мог составить психологический портрет любого
