площадках и у исторических памятников. Она собиралась позволить Лео ставить музыку даже несмотря на то, что от нее у Виви болели уши, и надеялась как следует поговорить с сыном, пока они будут сидеть вдвоем в машине, а впереди – расстилаться пустая дорога. Затем Виви оставит его в колледже (с заламинированной инструкцией по стирке вещей), сядет в машину и как следует поплачет, громко, навзрыд: ее последний ребенок, ее маленький мальчик вылетел из гнезда.
Теперь Виви просто не сможет не отвезти Лео в колледж. А еще у нее скоро родится внук. Нельзя не согласиться, что совершенно несправедливо умирать, так и не подержав на руках своего первого внука. А еще ведь есть Карсон, которая, кажется, нуждается сейчас в матери больше чем когда-либо. Виви не может бросить своих детей там, внизу, совсем одних. Они – ее дети. Она – их мать.
Извините, конечно, но она не может позволить себе умереть.
Виви уже высоко под облаками, но еще может разглядеть свое тело, лежащее на Кингсли-роуд. Возле него остановился белый джип. Это джип Круза; он выпрыгивает из машины и бросается к телу.
– Виви!
Круз достает телефон и вызывает скорую на пересечение Кингсли и Мадакет.
– Моя мать ранена. Кажется, ее сбила машина, она лежит на земле. Ей нужна помощь!
Круз сидит возле нее на корточках, его плечи высоко поднимаются и опадают. Он берет ее за руку.
– Не отключайся, Виви, не уходи. Ты мне нужна. Ты нужна всем нам.
«Я им всем нужна, – думает она, а потом: – Он назвал меня мамой».
Виви слышит в отдалении звук сирены. На происходящее невозможно смотреть. Бедное ее тело, бедный Круз! Виви поворачивает голову – и встречается лицом к лицу с женщиной средних лет с аккуратно подстриженными пепельно-светлыми волосами, в летящем белом платье и шелковом шарфе, замысловато повязанном вокруг шеи.
– Прошу прощения? – говорит Виви.
Женщина, стоящая перед ней, кажется, состоит из плоти и крови. У нее в руках планшет, как будто она организатор литературного обеда. Виви кажется, что дама сейчас назовет номер ее столика.
На кончике носа у женщины примостились очки для чтения. Шарф выглядит элегантно и дорого – Виви разглядывает сложный анималистический орнамент на шелке фирменного оранжевого цвета, который позволяет определить, что это «Эрме» (ох ты боже мой!), а вот очки – простые, как будто куплены в аптеке.
– Здравствуй, Вивиан, – говорит женщина, – добро пожаловать в Предел. Я Марта.
Лицо Марты кажется знакомым. Она смутно напоминает Виви…
– …вашу первую читательницу, Марибет, – говорит Марта. – Да, это моя младшая сестра.
– Быть того не может! Вы сестра Марибет Шумахер?
Когда вышел первый роман Виви «Дочери дюн», Марибет Шумахер купила двадцать экземпляров и раздала всем своим
